мыслью, что в ее собственном замке живет другое божество, даже давно заточенный бог побежденного народа. Ей было бы неприятно, если бы эта тюрьма стояла на ее собственной территории, прямо за ее главным залом. Теперь, когда она, дочь Бога Света в глазах своих служителей, правила королевством, она убедила своих подданных, что нет нужды полагаться на защиту какого-либо божества, кроме их собственного. Мать разрушила бы башню, если бы могла. Это было бы лучшим выходом.
Центральный замок и Башню ветров разделяла пропасть, перекинутая через длинный каменный мост. Йорда стояла на середине моста и смотрела на спокойные голубые воды далеко внизу. Она подняла глаза на башню. Из-за отсутствия ухода в последние годы на стенах башни были заметны следы эрозии. Она выглядела на несколько десятилетий старше, чем остальная часть замка. С квадратных окон круглой башни исчезла большая часть занавесок, а белая занавеска осталась на крыше и скорбно развевалась, оборванная и грязная, словно призрак, оказавшийся между этим и другим миром.
Здесь не было ни одного стражника. Кожаные доспехи, в которых ходили патрули по замковым садам и внешней стене, не сверкали яркими красками. Здесь было тихо, и именно этого хотела Йорда. С начала турнира она стала часто приходить сюда.
Не то чтобы это было радостное место для посещения. Мысли о боге, заточенном на веки вечные, леденили сердце Йорды. И единственное, на что можно было смотреть, — это заброшенная башня и небо и море, такие синие и бескрайние, что она теряла ощущение расстояния. Стоя на мосту, она часто чувствовала, что ее душа потеряла опору и устремилась в небо. Подхваченная ветром, ее душа уносилась вдаль. А может быть, ее потянет в башню, чтобы спрятаться в тени оборванного занавеса наверху и оттуда смотреть вниз на владения королевы.
Подстегиваемая подобными фантазиями, Йорда начала подумывать, не забраться ли ей на башню. Она попыталась найти путь наверх. Но две странные статуи преградили ей путь, и сколько она ни толкала их, они не сдвинулись с места.
Статуи имели странную форму, напоминающую гуманоидов, но при этом были блочными и имели странные пропорции примитивных идолов. На животах у них были отдельные рисунки — идолы внутри идолов: воин с мечом на правой статуе и маг с посохом на левой.
Кем бы ни были идолы, они стояли на страже башни, преграждая вход. Не имея ни засова, ни замка, она не могла даже предположить, как можно попасть внутрь. Не могла она и спросить мастера Сухала. Он бы просто отругал ее и сказал, что Башня ветров — не то место, куда принцесса может отправиться после обеда.
Когда она коснулась идолов рукой, чувство заточения, которое она всегда связывала с башней, нахлынуло на нее с еще большей силой и холодом, чем прежде.
Вокруг башни подул сильный ветер. Возможно, сила божества ветра, запертого внутри, еще не совсем угасла. А может, сила бога давно иссякла, и это просто природное явление — ветер с моря, столкнувшийся с порывами с северных равнин.
Йорда оставила идолов и вернулась к каменному мосту. Не успела она сделать и нескольких шагов, как заметила высокую темную фигуру, стоявшую на дальнем конце моста возле замка. Она стояла и смотрела.
6
Йорда взвизгнула, подняв руку навстречу ветру и солнцу. Кто бы это мог быть? Даже на расстоянии она была уверена, что это не один из королевских гвардейцев.
Фигура медленным шагом вышла на мост. Она продолжала идти к середине медленными, но уверенными шагами, не обращая внимания на открывающиеся виды. Йорда даже не была уверена, заметил ли странник ее присутствие.
Йорда сделала шаг назад. Мост был длинным, а фигура — довольно далекой, но если он желал ей зла, мост был единственным средством спасения. Еще несколько шагов назад, и она окажется спиной к этим неподвижным статуям.
Солнце уже покинуло свою вершину и начало опускаться к горизонту. Черная фигура, длинными шагами идущая по мосту, отбрасывала на камни короткую тень. Йорда вздохнула с облегчением — если он отбрасывал тень, то наверняка был человеком из плоти и крови.
Когда он приблизился, силуэт слегка расплылся. На нем плащ. Вот что придает ему этот темный облик.
Йорда сделала еще один глубокий вдох и поняла, что тоже идет к центру моста, сама того не замечая.
По мере того как расстояние между ними сокращалось, Йорда поняла, что он фехтовальщик — она видела его клинок, висевший на поясе. Правой рукой он придерживал плащ, чтобы тот не обтягивал его слишком плотно. Кусочек металлической брони на тыльной стороне его руки заиграл на солнце и заискрился.
Они приближались друг к другу, но все еще не настолько близко, чтобы до них доносились голоса. Что мне делать?
Мечник оказался на середине моста раньше нее. Когда она приблизилась, он отошел в сторону, и его доспехи зазвенели при каждом шаге. Затем он согнул одно колено, положил кулак правой руки на мостовую и опустил голову.
Йорда остановилась, удивленная внезапным поклоном. Она выпрямилась. Теперь между ними было всего пять или шесть шагов.
Мечник обратился к ней чистым и глубоким голосом. "Прошу прощения за нашу встречу. У меня не было намерения нарушить прогулку юной леди".
Моргнув, Йорда приложила руку к груди. "О нет, я не…" — начала она, но голос ее звучал грубовато. Возможно, она слишком много времени провела в тишине на ветру.
Она удивилась странности внешнего вида мечника. Она догадалась, что его плащ — это дорожный плащ. Его набедренные повязки и доспехи были явно кожаными, местами усиленными серебряными и медными шипами. Кожа на его доспехах была сшита не так, как у патрульных замка, — более крупные куски придавали им более грубый вид. Меч на поясе был широким и обоюдоострым. Она догадалась, что он довольно тяжелый, а обтянутая тканью и кожей рукоять выглядела хорошо изношенной.
Но самым странным был шлем мечника. Он был цвета жженого серебра, с отверстиями для глаз, но при этом закрывал лицо от макушки до челюсти. Из маленьких отверстий по бокам торчали уши, а сверху были приделаны звериные рога, сделанные, судя по всему, из настоящей кости.
Она никогда не видела ничего подобного. Он не из наших земель. Мечник из другой страны. Йорда собралась с духом и прочистила горло — как она поняла, именно такой звук могла бы издать благородная дама в данной ситуации, что, в свою очередь, вызвало у нее странное смущение. Она редко бывала на людях, а
