ближайшего Бекенхэма) могли бы покрыть тогда это расстояние.
Меня уже не отпускал вопрос: какие темы для разговоров могли иметь эти персонажи мировой истории, создавшие свои основополагающие труды в одно и то же время и практически в одном и том же месте? Были ли они лично знакомы? И если да, что им было сказать друг другу?
Скоро стало ясно, что, несмотря на соседство, Маркс и Дарвин никогда не встречались. Однако Маркс с большим интересом прочел книгу Дарвина «О происхождении видов», тотчас догадавшись: прочитанное навсегда изменит взгляд на мир и человека. Дарвин же «Капитал» не читал, как и, почти наверняка, других произведений Маркса.
Консервативного, состоятельного джентльмена и естествоиспытателя мало интересовали коммунистические шалости. Напротив, благодаря умным вложениям, к примеру в строительство железных дорог, он приумножил собственный капитал. И все же Дарвин выделил «Капиталу» место в рабочем кабинете, где тот стоит по сей день. В нем по-прежнему разрезаны лишь первые сто четыре страницы.
В истории, которую мне хотелось рассказать, Карл Маркс тоже интересовал меня не столько своими теоретическими построениями, сколько личностно, как изгнанник без гражданства. Чтобы приблизиться к Марксу-человеку, я с огромной пользой для себя прочитала его переписку с Энгельсом. Как он проводил день? Чего боялся? На что надеялся? Что говорит о нем его язык? Как он переносил вечное безденежье, бесконечные болезни, слежку прусских шпионов? Меня поразило, как часто он бывал груб, какой резкий, бранчливый, нетерпимый человек явлен в его письмах. Скоро выражения Маркса из писем переползли в диалоги романа. Вообще манеру говорить обоих героев я приближала к языку их писем и записей, выбирая часто используемые ими слова. Маркс, например, любил говорить «потрясающе» и ругаться «собакой».
Чем больше накапливалось материала, тем больше ошеломляло, как же похожи эти столь разные люди, олицетворяющие понятия «эволюция» и «революция». Осознав это, я завела список, становившийся все длиннее. В нем, к примеру, указано, что оба потеряли нескольких детей и едва оправились от смерти любимца (дочь Дарвина Энни умерла в 1851 г., сын Маркса Эдгар по прозвищу Муш – в 1855 г.); что оба страдали от приступов тошноты, ипохондрии, мигреней, бессонницы, множественных дерматологических проблем. Оба принимали опиум. У обоих был особенный маршрут ходьбы во время раздумий. Да, и не забыть иконописные головы с буйными седыми бородами. Но самое главное: оба написали труды, к которым с тех пор человечество будет обращаться постоянно. Обоим пришлось вести кровавые сражения со своей религией, и, судя по всему, оба испытывали чувство вины за это. Дарвин изучал теологию и поднялся на борт «Бигля» верующим молодым человеком с Библией в саквояже; Маркс родился в семье раввина и вполне мог стать раввином Трира. Но из-за антисемитизма его семья перешла в протестантскую веру. Главным образом потому, что отец, будучи евреем, не мог возглавить адвокатское бюро.
Религиозный конфликт между Эммой Дарвин (1808–1896) и ее мужем в самом деле существовал. Она непоколебимо верила в жизнь после смерти и не раз задавала Чарльзу вопрос Гретхен[3]. Вместе с дочерью Генриеттой неоднократно подвергала цензуре опасные места в рукописях Дарвина, касающиеся религии. Эмма, отпрыск знаменитой и состоятельной фарфоровой династии Веджвудов, была образованной женщиной, прекрасно играла на пианино. Во время пребывания в Париже училась у Шопена.
Фрэнсис Гальтон (1822–1911), несколько раз появляющийся на сцене, – кузен Дарвина. В 1859 г., когда вышел труд «О происхождении видов», он как раз искал математическую формулу идеальной чайной чашки. Гальтон в самом деле опубликовал поминаемое в романе статистическое исследование эффективности молитв. Он также не побоялся написать статью под названием «Научный способ разрезания круглого торта». Измерять все, что поддается измерению, – вот девиз Гальтона, бывшего до мозга костей порождением XIX века, когда естественные науки начали свое победное шествие. Фрэнсис Гальтон был действительно талантлив, однако считается отцом евгеники. Из теории двоюродного брата он сделал свои выводы и перенес понятие «выживание сильнейшего» на человеческое общество, чего Дарвин никогда не утверждал, говоря о выживании «лучше приспособленного к среде обитания». Гальтон же входит в число создателей расовых теорий, проложивших путь нацизму.
Правда, существует письмо Дарвина от 26 июля 1872 г. цюрихскому профессору права Генриху Фикку, в котором он отстаивает принцип конкуренции между людьми. Дарвин пишет, что следует критически подходить к утверждению, будто «все работники – хорошие и плохие, сильные и слабые, все, кто трудится равное количество часов, должны получать и равное вознаграждение». Хотя большинство толкователей Дарвина уверяют: он-де всегда противился приложению своей теории к социологии и экономике, здесь ученый высказывает это недвусмысленно. Если профсоюзы, или «кооперативные общества, на которые многие возлагают надежду», отменят принцип соревнования, утверждает Дарвин, пострадает «прогресс человечества». В письме естествоиспытатель отрицает профсоюзы и все типы социалистического общества.
Эвелинг, в романе разглагольствующий за ужином у Дарвина, – исторический персонаж. Эдуард Биббинс Эвелинг (1849–1898) действительно являлся спутником жизни дочери Маркса Элеоноры, однако лишь после смерти Маркса. Я сблизила их раньше, чтобы герои могли вместе отужинать. Эвелинг, будучи неутомимым атеистом и энергичным социалистом, в самом деле написал «The Students’ Darwin» и «The Students’ Marx». В частной жизни считался бессовестным ловеласом. Совершенно очевидно, что, тайно женившись на двадцатидвухлетней актрисе во время отношений с Элеонорой, он погубил дочь Маркса. Разнятся мнения о том, что именно привело к самоубийству Элеоноры. Похоже, Эвелинг предложил двойное самоубийство, но, когда Элеонора выпила приготовленную им синильную кислоту, покинул дом. Биограф Маркса Фрэнсис Уин пишет: «Хотя ему не предъявили обвинения в убийстве, он, несомненно, ее убил».
Людвиг Бюхнер (1824–1899), брат поэта Георга Бюхнера, был страстным вольнодумцем, врачом, восторженным сторонником дарвиновской теории и проповедником естественно-научного материализма. Душу и дух он считал материей. Его труд «Сила и материя», цитатами из которой Бюхнер говорит за ужином, являлся в то время бестселлером. Он в самом деле был приглашен в дом Дарвина, когда в Лондоне проходил Конгресс свободомыслящих.
Ленхен Демут (1820–1890) несколько десятилетий вела хозяйство в семействе Маркса. После его смерти в 1883 г. перебралась к Фридриху Энгельсу, где служила экономкой до самой смерти. Ее похоронили в могиле Женни и Карла Марксов, что логично, учитывая их долгую совместную жизнь, ознаменовавшуюся кризисами, бегством, изгнанием, верностью, а в известном смысле и ménage à trois, поскольку у Маркса с Хеленой Демут был общий сын Фредерик (1851–1929), которого отец так и не признал. Фредерика воспитала приемная мать, все расходы взял на себя Энгельс.
Фридрих Энгельс (1820–1895), сын текстильного фабриканта, почти двадцать лет возглавлял основанную его отцом хлопкопрядильную фабрику в Манчестере. С одной стороны, он был толковым предпринимателем, вел жизнь
