на каменной плитке, оперевшись спиной о круглую колонну, которая держала часть стеклянного купола, заменяющего крышу.
Иногда сюда выходили парочки, желающие уединения, но они не замечали Викторию, которая сидела так, что её попросту не было видно.
Девушка облегченно вздохнула, когда услышала как очередные юные влюбленные закончили со своими делами и вернулись обратно в основной зал. Она выглянула из-за колонны и приметила, что неизвестные оставили целый кувшин горячительного фруктового напитка. Она забрала его и села обратно, чтобы потом наполнять бокал раз за разом, чувствуя как тело становится легче, а разум пустеет.
Музыка до террасы доносилась слишком приглушенно и Виктория решила, что раз рядом всё равно никого нет, да и градус в крови напрочь стёр понимание стыда, то можно вспомнить пару песен из прошлой жизни.
Как там пелось?
Вместо тепла — зелень стеклаВместо огня — дымИз сетки календаря выхвачен день
Будь она в более трезвом состоянии, то услышала бы шаги позади, но звук собственного пения заглушил их.
Красное солнце сгорает дотлаДень догорает с нимНа пылающий город падает теньПеремен! Требуют наши сердцаПеремен! Требуют наши глаза
В свободное время она часто переводила любимые песни на местный язык, но слишком редко ей выпадало возможно исполнить их.
В нашем смехе и в наших слезах и в пульсации венПеремен! Мы ждём перемен!
Внутри нахлынуло чувство грусти и девушка всхлипнула, стирая с щёк непрошеные слезы.
Она скучала, очень сильно скучал по потерянному миру, где, может быть, и не жила в достатке, но никто не считал её отбросом. Где родители любили её, а внешность не всегда играла важную роль в глазах других. Тот мир был отчасти лучше, а именно…человечнее.
Понимая, что ей в голову ударил алкоголь, а погода становилась слишком холодной, Виктория отправилась в комнату наверху. Бал проходил во дворце, поэтому гостям не приходилось волноваться о том, где ночевать и отдохнуть после бурного вечера. Для большинства праздник вообще будет продолжаться до самого утра.
Слуга у входа в главный зал учтиво показал направление к свободной комнате, где Виктория отключилась почти сразу, как легла. Она закрыла дверь, чтобы никто не побеспокоил её сон, но оставила открытым выход на балкон.
Утром, когда она обнаружила на прикроватном столике письмо с характерным, для признания Белого Бала, символом, то решила, что некто воспользовался именно балконом.
Письмо в конверте было написано аккуратным ветвистым почерком, присущим магам из-за их практики в записи заклинаний. Виктория долго смотрела на письмо, вчитываясь в каждое слово. Чем дальше она читала, тем сильнее хотела разорвать письмо в клочья.
Похоже брат и сестра решили, что будет очень весело напомнить главной уродке Севера её место.
Письмо с признанием, буквально, вопило о своей неправдоподобности. Никто бы в здравом уме, зная Викторию, ни за что бы не написал столь несуразные комплименты.
Девушка зло ударила по кровати, вслух прокляла двух идиотов и, в конце концов, действительно порвала письмо. Жаль только, что в процессе она не рассчитала, что сидит спиной к краю кровати.
Мир словно замедлился, когда она начала падать назад, попутно разбрасывая мелкие части разорванного письма. Кусочки падали вместе с ней, создавая подобие снега. Она зажмурилась и приготовилась к столкновению с полом.
Боль прошибла насквозь.
Виктория громко заматерилась и болезненно застонала.
Её удивлению не было предела, когда открыв глаза, перед ней предстала совсем не маленькая комната дворца Севера, а светлые покои с замудрёной лепниной на потолке.
Песня: Кино — Перемен
Глава 23. Путь
Аккуратные тёмные брови сошлись на переносице, показывая абсолютное непонимание девушки. Казир поспешил помочь ей сесть и поправил шёлковую простыню, которая так учтиво прикрывала чужую наготу. Сама же Виктория никак не могла сосредоточиться на чём-то одном. Обстановка и стиль комнаты точно говорили о принадлежности к южному континенту, особенно лёгкая белая тюль, заменяющая двери на широкий балкон. Стены же были украшены различными тёмными узорами цветов, растений и угловатым орнаментом по краям. В целом, внутри комната выглядела очень уютно, благодаря тёплым тонам.
Виктория инстинктивно натянула шёлковую простынь повыше к шее. Прохладный ветерок со стороны балкона ощущался чуть острее обычного. Наверное, если бы не ковёр на полу, то и холод пола тоже вызвал бы ту же реакцию.
Старик, присевший рядом, ждал, когда Виктория успокоится и перестанет дрожать. Но потом заметил, что дрожь у девушки усиливается совсем не из-за страха. Он тут же поднялся и создал заклинание защиты от ветра, которое обычно использовали перед началом бурь. Затем посмотрел на неё и по-доброму улыбнулся.
— Спасибо. — хрипло прошептала незнакомка и забралась обратно в кровать. Её немного мутило и тянуло обратно заснуть.
Старик затушил благовония и попросил стражу у входа, сообщить принцу важную новость. Виктория еле держала глаза открытыми, пока следила как Казир готовил какое-то снадобье, после чего тот подошёл к кровати.
— Это должно помочь вам.
Девушка подозрительно глянула на деревянную пиалу, но по виду старика было понятно, что никто не намеревался никого травить. По вкусу снадобье напоминало крепкий зеленый чай, оставляющий после себя неприятную горечь на языке. Тошнота прошла почти сразу, а вот сонливость нет. Виктория потёрла глаза и наконец заметила, что что-то не так.
Она расправила перед собой собственную ладонь и застыла. От чешуи остался только присущий ей золотистый рисунок на, вполне обычной человеческой, коже. Она была очень бледной, похожей на фарфор.
Виктория ошеломлённо села, продолжая изучать себя. У неё не хватало сил до конца поверить, что чешуи больше нет.
В голове всплыли картины событий на Мардук. Возможно ли, что именно магма стала тем самым необходимым лекарством, которое они так долго и тщетно искали?
Драконы отдавали свой огонь, чтобы получить человеческие тела. Может ли быть, что они тоже переживали столь болезненный процесс? Хотя, это было бы не удивительно, ведь как помнится, драконы в принципе были созданы из огня. А Мардук играла немалую роль в истории Юга.
Именно там великий герой и дракон доказали богам, что достойны их благословения и позже объединили большую часть южных территорий, тем самым создав Империю.
Первородный божественный огонь…
А ведь можно было догадаться, что Яред тогда говорил не про нечто эфемерное. Мысли вернулись к воспоминанию об окровавленных трупах, страхе и боли. На душу словно упал неподъемный камень, и Виктория легла, уткнувшись лицом в мягкие подушки.
Она осталась жива, опять, но какой ценой? У неё никогда не было особой связи с адептами Ауста, но это не значит, что она не испытывала сожаления.
