храмом, но тем храмом, в котором за толстыми стенами и красивой архитектурой в ночной тиши приносят кровавые человеческие жертвы.
Вадик ждал конца цивилизации — тогда он выйдет на охоту. Как только придет время, он попробует всё, в чем отказывал себе всю жизнь: алкоголь, наркотики и главное — человечину. Готовясь к концу, он собрал впечатляющий и совершенно нелегальный арсенал огнестрельного оружия. Установил в кухне два двухкамерных холодильника, а в кладовке расположил индустриальных размеров морозильную камеру. Осталось только дождаться.
Когда на улицах Москвы появились первые заражённые, Вадик одевался, чтобы отправиться на работу. С улицы в панике позвонил его водитель Валера, и Вадик включил телевизор. Он провёл следующий час, внимательно изучая новости. Да, пришло его время. Вадик широко улыбался. Он не будет торопиться и выходить на улицу, подождёт пару дней, пока основная опасность для него пройдёт, и тогда — тогда он поохотится на славу. Вечер первого дня эпидемии Вадик провёл за чтением книги британского шеф-повара Джейми Оливера «Выбор Джейми. Блюда из мяса».
В его элитном клубном доме, стоящем неподалеку от сада имени Баумана, было четыре этажа, один подъезд — по две квартиры на этаж. С Вадиком этаж делил удивительно неприятный тип — отставной генерал, сделавший состояние на том, что бесконечно фиктивно ремонтировал вверенную ему военную базу и всю находившуюся на ней технику. Генерал сумел вовремя выйти в отставку, и в результате посадили за растрату уже нового руководителя. Вадика отставной военный почему-то не любил, называл в глаза «пидором» и всячески выказывал своё к нему неуважение. Его Вадик застрелил первым. Затем он методично прошёл по всем этажам, позвонил во все двери и застрелил всех, ему открывших.
На первом этаже в одной из квартир жила девушка из Австралии — Вэлери. Она работала начальником в какой-то большой корпорации, которая и снимала ей дорогую квартиру. Её Вадик убил последней: он давно засматривался на Вэлери. Девушка не злоупотребляла спортом и явно была не жилистой, но при этом — Вадик обратил на это внимание, когда летом встретил Вэлери в лёгком сарафане — очевидно была не полненькой. В самый раз.
Вадик запёк её ногу в мексиканском маринаде, а остальное мясо завернул в бумагу и сложил в морозильник. К Вэлери он ещё вернётся, сейчас ему хотелось разнообразия.
***
Увидев, как огромный мужик напал на Севу, Костя первым делом спрятался. Он юркнул в пространство между двумя столкнувшимися машинами, которые застыли недалеко от выхода из метро на тротуаре. Господи, ну когда же кончатся их напасти, сколько же можно! Костя аккуратно выглянул из своего укрытия: брат лежал на асфальте без движения лицом вниз.
Мужик бросил биту и начал переворачивать Севу. В Костиной голове одна мысль лихорадочно сменяла другую: спасать! Спасать Севу скорее! Но как? Пистолет! В рюкзаке пистолет, который брат дал ему на «Библиотеке имени Ленина».
Стараясь не шуметь, Костя снял с плеча рюкзак, немного покопался в нём и достал пистолет. Он был тяжёлым и страшным. Костя снял его с предохранителя и аккуратно выглянул из-за машин: мужик перевернул Севу и стоял над ним, рассматривал. Костя бесшумно вылез из укрытия и на цыпочках пошёл в их сторону.
Он подкрался к мужику так близко, что уже мог разглядеть внешность: это был высокий, спортивного вида парень, похожий на офисного клерка. Чёрный низ, белая рубашка, часы на запястье и галстук. Кто, блин, вообще носит галстуки во время зомби-апокалипсиса?
Парень достал из-за пояса огромный нож. Костя вытянул вперёд пистолет, направил его парню в спину, зажмурился и выстрелил.
Пуля попала Вадику в спину и прошла навылет. Он закричал и упал на асфальт рядом с Севой.
Вообще-то сегодня он собирался пройти подальше, может, даже дойти до Сухаревской площади, но, выйдя к Орликову переулку, он обнаружил, что там всё буквально кишит заражёнными.
За прошедшие несколько дней он уже приготовил девушку, взрослого мужчину (жестковат и горчил) и ребёнка (пока его любимый тип мяса). Сегодня он хотел поймать себе кого-то особенного, свежего, кого он ещё не пробовал — Вадик собирался сделать рагу с тимьяном.
На Севу он наткнулся совершенно случайно, и напасть на него было импульсивным решением, о котором он сейчас жалел. Мальчик был крупным и жилистым, из такого рагу не получится. Тащить к себе? Или бросить тут? — эти мысли занимали Вадика, когда он заносил над Севой нож.
Костя выронил пистолет и бросился к брату.
— Сева, Сева, ты живой? Сева, скажи что-нибудь!
Сева зашевелился и открыл глаза. Он приподнялся на локтях и растерянно огляделся по сторонам, увидел истекающего кровью, но ещё не умершего Вадика: тот лежал и смотрел на мальчишек ненавидящим взглядом. Пуля раздробила ему позвоночник, и его разбил полный паралич. Он лежал и чувствовал, как из него вытекает кровь, и ничего не мог с этим поделать. Ещё пара минут, и Вадика навсегда поглотит темнота. Он ненавидел этого ребёнка, как бы хотел он сейчас всадить в него нож!
Костя посмотрел на Вадика, потом снова повернулся к брату.
— Он на тебя на выходе из метро напал! Ударил битой! Я слышал, что он сейчас бормотал, он собирался тебя съесть! Говорил, что для рагу ты, наверное, жестковат, но можно сделать из костей холодец!
Сева выглядел так, будто его сейчас вырвет.
— Господи! А кто стрелял? Ты?
— Я про пистолет вспомнил и выстрелил…
Сева встал с асфальта и крепко обнял Костю.
— Спасибо, Коть! Спасибо, что не испугался!
— Я испугался как раз.
— Я знаю.
Они стояли и смотрели на умирающего людоеда. Сева сжал кулаки, решительно подошёл к лежащему и изо всех сил ударил его ногой в живот. Изо рта Вадика брызнула кровь.
— Гад! Какой же ты мудак! — Сева склонился к Вадику и орал ему прямо в лицо. —Тварь! Мы еле спаслись, блядь, а ты нас съесть! Как можно вообще нападать на выживших!!!
Он снова и снова бил тело Вадика и кричал до тех пор, пока Костя не положил ему руку на плечо.
— Всё, он умер уже. Сев, пойдём. Фиг с ним. Нам на вокзал успеть до темноты нужно.
Напоследок Сева с размаху ударил мёртвое тело в лицо и с удовлетворением услышал, как хрустнули зубы.
— Гад!
Он отошёл и отдышался. Им правда пора было идти.
— Коть, где рюкзак?
— Ой, точно!
Костя сбегал к своему укрытию, забрал рюкзак, убрал в него пистолет, предварительно поставив его на предохранитель, и они пошли в сторону вокзала.
***
Лавр и Тоня медленно шли по пустому парку. Тоня разумно предположила, что им имеет смысл поберечь бензин. Случись что, внутри парка они никакой заправки точно не встретят. C некоторым трудом, но Лавр вёл рядом с собой мотоцикл. Сама Тоня везти тяжеленный байк никак не могла — он весил минимум вдвое больше неё, а Лавр как-то справлялся.
Они шли, Лавр говорил и говорил. Тоня уже скучала по тем благословенным временам, когда Лавр чувствовал себя виноватым в эпидемии и мрачно молчал — честное слово, это было как-то спокойнее, чем его нынешний бесконечный монолог. Хотя, если уж быть совсем честным, со стороны Тони эти мысли были некоторым лукавством: да, Лавр мог быть утомительным, но каким же интересными были его рассказы! Она жадно ловила каждое его слово, слушая о такой непохожей на её жизни…
Лавр рассказывал о том, как росли его дочери, как умерла его жена,
