что Антиру с Рафнутом, может, и повезло ещё, что так быстро для них всё кончилось. Знать же теперь над нами измываться захочет, чтобы обиду всю свою выплеснуть. Быстро сдохнуть точно не дадут. Мучить будут.
Арефей аж закашлялся.
— А вот об этом я сам не подумал.
Они помолчали с минуту.
— Ну? — тихо спросил Игнар. — Чего делать-то будем?
— А чего делать? — так же тихо ответил Арефей. — Не здесь же вечность сидеть.
Он поднялся на ноги, отряхнулся. Вдохнул полной грудью да резко выдохнул.
— Пошли в деревню. И будь что будет.
Игнар тоже поднялся.
— Пошли, — твёрдо сказал он. — Да поскорее. Пусть уже всё кончится как-нибудь.
***
Всё у Арефея внутри тряслось, живот крутило. Ступал он нетвёрдо и живо представлял, как их уже ждут в деревне, как схватят их, стоит лишь до первых домов дойти. Представлялась ему знать в дорогих костюмах с переливающимися рунами, лица у них злые, глаза хищные. Только они и ждут, как схватить Арефея с Игнаром и запытать до смерти.
Потом Арефей подумал, что не пойдёт знать сама, а слуг пришлёт. Здоровенных детин в чистых комбинезонах. Они их в раз скрутят. Ничего сделать не получится. Арефею горячо захотелось убежать обратно в лес, забраться в самую гущу и сидеть там долго-долго, до следующих посевных. Да что до посевных? До следующих уборочных! Может, тогда и знать о нём забудет. Оглянувшись на лес, он вдруг другую мысль поймал — предложить Игнару в землянку сначала зайти, дескать, чтоб с ней попрощаться. Да и остаться там.
Арефей уже повернулся к Игнару, рот раскрыл, чтобы сказать. Да так и не сказал ни слова. Увидал, какой решительный вид у Игнара, и сразу понял, что ничего не выйдет. Даже представилось, что если до землянки они и дойдут, то обратно Игнар будет вытаскивать его силой, рыдающего от страха. А то и плюнет да один пойдёт.
Арефей тряхнул головой, дурные мысли отгоняя, приосанился и зашагал смело. Но живот всё равно крутило.
В деревне их никто не ждал. Арефей осмотрелся недоверчиво, в каждый закоулок заглянул. Никого. Только деревенские ходили по улицам, и им не было никакого дела до Арефея с Игнаром. Все были в своих заботах, грязные, одетые в оборванное тряпьё. Руки у всех натруженные, лица суровые и ужасная усталость в глазах у каждого. Совсем они не такие были, как расфуфыренные городские, которые даже с разбитыми мордами на землю падая, оставались причёсанными и холёнными, даже кровящие носы и губы не особо их портили.
Подумалось вдруг Арефею, что они со знатью действительно разные, но только ведь именно знать их так от себя отодвинула, именно они не только не считали их за людей, но и делали всё, чтобы челядь сами себя людьми не считали, чтобы ходили в рваном и грязном, чтобы ничего кроме работы не знали, чтобы ни читать, ни писать не умели и при том думали, что так оно всё и должно быть.
Внезапно сладкими стали Арефею воспоминания, как они вчетвером совсем недавно разбивали лица знати, как ломали их напудренные носы, как выбивали их крепкие зубы противно-белого цвета. Уж они показали знати, что нечего так самих себя возвышать! Надолго, паскуды, запомнят, пока последний синяк их не рассосётся.
Вообразилось Арефею, что они герои настоящие. И он герой, и Игнар, и особенно Антир с Рафнутом, которые жизнь свою положили. Скоро новость до всех дойдёт, и поймут тогда деревенские, что в городе живут такие же точно люди, которым можно легко начистить морды. А ведь деревенских гораздо больше, и коли пойдут они все вместе, то город не сможет их остановить.
Показалось Арефею, что стали на них с Игнаром все оглядываться. Кажется, даже гордость в уставших взглядах появилась. Неужели, новость уже дошло? Пошла с другого края деревни и встретила их теперь! Неужели?..
Арефей не почувствовал боли. Только что-то толкнуло его сильно в затылок. И всё в черноту окунулось.
***
Арефей открыл глаза, и по ним тут же ударил яркий свет. Он зажмурился, потёр веки, попробовал проморгаться. Пелена перед глазами никак не пропадала, голова гудела, затылок пульсировал. Он понял, что лежит на полу. Попытался сесть, получилось не сразу.
Когда, наконец, пелена спала с глаз, Арефей первым делом увидел Игнара. Тот тоже морщился и пытался проморгаться. Арефей осмотрелся и сразу понял, где они. В знакомом месте, где бывали почти каждое утро. Стояли ряды столов, непривычно пустые и тихие. Тускло светили лампы под низким потолком. И, как и всегда, на своём месте сидел господин учитель, а они с Игнаром сидели на полу прямо возле его стола. Господин учитель читал книгу, беззвучно шевеля губами. Переворачивая страницу, он глянул поверх и заметил Арефея с Игнаром.
— А, проснулись. — Господин учитель отложил книгу, встал, склонился над Арефеем с Игнаром. — Ну что, недоумки? Допрыгались, да? Не стали меня слушать. А я ведь предупреждал. Я говорил! Я вам шанс давал! Но вам всё знать плохая! Знать несправедливая! Знати нельзя верить! Да где бы вы, недоумки, были без знати?
Арефей опустил взгляд, вяло оттряхнул штанину. Глянул на Игнара, а тот вообще как будто не здесь был, смотрел куда-то в дальний угол да будто ничего и не видел.
— Ну? Чего молчите? — продолжил
