class="p1">Опасная территория. Хотя ни для кого не было секретом, что Дьюи пообещал Ревеллям спиртное в обмен на то, что Лакс поддержит его на выборах.
– Для своей семьи она готова на все. А выпивка им необходима.
– Если учесть, на какие жертвы пошел Дьюи ради этих выборов и ради Лакс, я бы сказала, что намерения у него очень серьезные. – Склонив голову, Триста нарисовала на песке сердечко. Она впервые заговорила о молниеносном старении своего брата.
Да, намерения у него серьезные, не поспоришь. Такие серьезные, что даже жениться надумал.
– Прости, что не сказал тебе раньше, – вздохнул я. – Это вроде как чужой секрет. Но все равно извини.
Она пожала плечами:
– Когда ты собираешься рассказать ей о своих родителях?
Я думал открыться ей этой ночью, но, увидев, как заливисто она смеется со своими сестрами, не отважился испортить момент. Ведь они только начали делать первые шаги к сближению.
– Завтра. Но сначала расскажу Роджеру.
Триста положила голову мне на плечо:
– Что бы ни случилось, мы всегда можем сесть на паром раньше, чем планировали. И вперед, к новым приключениям. Да?
Я услышал не произнесенные ею слова: «Это добром не кончится». Как будто я и сам этого не понимал.
Она покопалась в кармане:
– Ну-ка, протяни руку.
И опустила мне в ладонь что-то прохладное.
Брошка моей мамы.
– Где?.. Как?..
– Вернулась и сторговалась с Мэг. – Она избегала моего умоляющего взгляда.
– Но как? Что ты ей дала?
Триста дернула плечом:
– Ничего особенного.
– Триста. – Я дождался, пока она повернется ко мне. – Выкладывай.
Она выдохнула сквозь зубы:
– Ладно, так и быть. Заглянула к родителям и выслушала долгую нудную лекцию. Но не взяла у них ни единого камушка, – поспешно добавила она. – Залезла в свою старую шкатулку с драгоценностями и нашла кое-что, перед чем старуха не смогла устоять.
Я, как оглушенный, сидел уставившись на брошь.
– Даже не верится, что ты сделала это ради меня.
Впрочем, очень даже верилось. Ради меня она путешествовала во времени. Столкнулась лицом к лицу со своим прошлым. Я торопливо, пока она не стала отбиваться, сжал ее в объятиях.
– Спасибо.
Она застонала, но не оттолкнула меня.
Милли фальцетом затянула скабрезную песенку, держа в руке бутылку из-под вина, словно микрофон.
– Они что, выпили больше нас? – спросил я.
– Наверняка.
Первой вернулась Колетт. С ее волос и платья капала морская вода.
– Господи, холодно-то как! Неужели ты меня не обнимешь?
– Ни за что. – Триста отстранилась от нее. – Вы сами хотели купаться, а мы тут ни при чем.
Не обращая внимания на ее протесты, Колетт закинула мокрые руки на плечи Тристе.
– Что, боишься воды?
– Я не сказала, что боюсь. – Триста не сдвинулась с места, хотя Колетт склонилась еще ближе. – Видишь?
– Точно? По-моему, ты вся дрожишь.
– Потому что замерзла тут вас ждать. – Триста твердо встретила пылающий взгляд Колетт.
▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯. ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯ ▯▯▯▯, ▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯: ▯▯, ▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯?
▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯. ▯▯ ▯▯▯ ▯▯▯▯ ▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯.
▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯, ▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯. ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯ ▯ ▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯ ▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯. ▯▯▯▯▯ ▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯. ▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯▯, ▯ ▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯. ▯▯▯▯ ▯▯▯▯ ▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯, ▯ ▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯ ▯▯▯, ▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯ ▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯. ▯▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯ ▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯.
▯▯▯▯▯▯▯ ▯▯▯▯▯▯▯[2], Колетт обхватила руками Тристу:
– Видишь? Не так уж и холодно.
– Мы, Ревелли, вообще не мерзнем. Ведь мы выросли на берегу океана. – Роджер лег на песок и замахал руками, изображая ангела. Облепленный мокрым песком, он стал похож на куриную котлету.
Рядом с ним плюхнулась Милли.
– Помнишь, как мамы брали с собой кусок мыла и приводили нас сюда мыться?
Я не смел шелохнуться. Затаил дыхание.
– Кусок мыла и бутылку вина. – Выпутавшись из объятий Тристы, Колетт опустилась рядом с Милли и придвинулась ближе. – По-моему, я лет до десяти не мылась нормально под душем.
На губах Милли заиграла улыбка:
– Да уж, они умели находить в жизни поводы для веселья.
Колетт, Милли и Роджер втроем лежали на песке, пока Лакс неуверенно переминалась с ноги на ногу, словно не решаясь, последовать их примеру. Она встретилась глазами со мной, и у меня сжалось сердце. «Ложись», – шепнул я ей одними губами.
Она осторожно опустилась на песок рядом с сестрами.
Милли смотрела на звезды:
– Как хороши были те летние ночи.
– А еще лучше были наши мамы. – Роджер впервые не стал скрывать тоску.
Над пляжем воцарилось молчание, нарушаемое лишь тихим храпом Тревора да плеском волн о берег. В мягком сиянии зари печальные лица казались еще моложе.
– Я по ним скучаю. – Тихий голос Колетт разрывал мне сердце.
Роджер вздохнул:
– Я тоже.
– И я, – шепнула Милли.
Лакс крепко зажмурила глаза, борясь с собственным горем.
Я люблю ее.
Это открытие поразило меня прямо в грудь, как стрела Купидона. Черт возьми, ведь так оно и есть. Безнадежная, но чистая правда. Я любил ее, когда она храбро парила над сценой, а еще больше – когда она, сойдя со сцены, оставалась такой же храброй. Но сильнее всего любил ее сейчас, в кругу родных. Когда она всей душой была с ними, а не пряталась за своими секретами, как за щитом.
Я люблю ее и никогда не смогу ей в этом признаться. Потому что она не позволит себе испытывать чувства ко мне. А скоро каждый раз, глядя на меня, она будет вспоминать убийц ее матери.
Лакс тихо смотрела на звезды. Сцепившись мизинцами с Колетт, она лежала, не шевелясь.
Глава 21
Лакс
– Лакс!
Кто посмел сдернуть с меня одеяло? Застонав, я натянула его обратно.
– Вставай, дорогуша. Проснись и пой.
Меньше всего сейчас хотелось просыпаться и петь, какая бы злость ни звенела в голосе Дьюи.
Дьюи. Чтоб его.
Я откинула одеяло и обнаружила посреди своей не самой опрятной спальни моего очень богатого и очень злого благодетеля. Хмурый взгляд еще больше придавал ему возраста. Неужели я отныне буду постоянно видеть перед собой это лицо?
– Смотрю, вчера гуляла допоздна. – Уголки губ дернулись в натянутой улыбке.
Я заморгала с самым невинным видом:
– Мы с сестрами вчера немного повеселились. Возможно, чересчур.
– Только ты и сестры?
Черт бы его побрал. Стоило утром проспать – и он опять бесится от ревности. Если сейчас я призову свою магию, он заметит, как на меня накатывает боль. И точно что-нибудь заподозрит.
– Только мы. И, конечно, Тревор. – Я робко улыбнулась, натягивая одеяло до подбородка. – Можно я приведу себя в порядок?
Он в сердцах пнул какую-то из моих разбросанных вещей.
– Джеймисон тоже был?
– А, да. Он так подружился с Роджером, что я уже считаю его двоюродным братом.
Дьюи нахмурился еще сильнее.
Я встала, вся растрепанная, в давно не стиранной ночной рубашке. Ладно, сойдет и так. Сглотнув едкий привкус своего дыхания, я вымученно улыбнулась:
– Я по тебе соскучилась. Погоди минутку, я умоюсь, переоденусь, и мы позавтракаем.
– Завтрак окончился несколько часов назад. Ты его проспала, а в придачу – три интервью, которые я назначил для нас. Через тридцать минут начнется твоя дневная генеральная репетиция. Ты же помнишь, что завтра выборы? – Он взглянул на часы и плотно сжал губы. – Подожду тебя снаружи.
Как только за ним захлопнулась дверь, я ухватилась за столбик кровати и мысленно нырнула в свою чернильницу.
Мгновенно накатила боль, которую усугубляло похмелье. Я опустилась на кровать и сжала руками голову, борясь с желанием освободиться от этой бурлящей магии. Давление нарастало, разрывало…
Наконец я открыла глаза. Голова постепенно привыкала к острым колючкам боли. Найти светонить Дьюи было легко, она висела прямо за дверью, словно темная ревнивая плеть. Проклятье. Надо было внимательнее следить за ним,
