почему мне ничего не сказал? Я бы поняла. Наверное.
Но вот следующая мысль, чуть не снесла меня с ног- это то, что я останусь здесь совершенно одна. Вроде мне моё одиночество не тяготило никогда. Да вот только учитывая тот факт, что буду одна до конца своей жизни, а жизнь у ливейлов очень длинная, мне стало по-настоящему страшно.
Я оглянулась. И эта страшная тишина…
Может хоть парочку животных создать, чтобы бегали, чирикали, делали что-нибудь.
Не знаю, сколько времени прошло, я услышала его тяжелые шаги, и вскочила. Он обожженными руками нес угли и, положив их возле моих ног, зарычал от боли.
— Ты…Ты… Быстро суй руки в воду. И сиди, пока боль окончательно не пройдет- заметалась я.
А сама обтерла его закопченное тело. А потом кормила зеленью, не давая доставать руки из воды, и ругалась. И лишь потом смогла спросить:
— Где угли взял?
— Огненная река.
— Она на месте? Что там осталось? Тот мир видел? Он еще не исчез?
Ррух лишь поморщился от моей болтовни.
— Проход. Я туда протиснулся наполовину. Весь побоялся пролезть, вдруг обратно не смогу. Руками дотянулся. Река не такая уже.
— Ты молодец, я бы не догадалась к реке сходить. А знаешь, я когда тебя не нашла, испугалась, что одна здесь останусь навсегда.
И ушла подальше, на самый край нашей земли, чтобы справиться с эмоциями. Здесь в этом мире, мне, нет нам, придется столкнуться с новыми трудностями.
Но я уверена, что справимся с ними. У нас не было иного пути. Пока что не было.
Следующие дни я ругалась на Рруха, чтобы он ничего не делал, пока не пройдут ожоги. Он беззлобно рычал.
***
Мы строили наш мир медленно, но он расширялся с каждым новым днем. Теперь у нас была каменная посуда, сделанная Ррухом и огонь, тоже благодаря ему. Я начала создавать маленьких животных и птичек, что потянуло за собой другую заботу. Пришлось изучать наш животный мир и создавать для них новую среду обитания, чтобы они могли сами себя кормить.
А самое главное- мы начали строить наш дом.
Утром мы расходились по своим делам, а вечером встречались у огня.
Спустя какое-то время, я заметила, что Ррух мрачнел, он мало разговаривал со мной. Я наблюдала за ним, прежде чем приступила к разговору.
— Тебя что-то тревожит?
Он ответил тихим рычанием.
— Ты о Нуваш думаешь? Получилось ли у нее увидеться с семьей?
Не знаю Ррух, но все что могли, мы для нее сделали, правда? Могли бы сделать больше, то обязательно помогли. Да?
Он лишь кивал головой.
— Не забывай, что это был ее выбор. Я бы тоже очень хотела, чтобы она сейчас была рядом с нами. Чтобы мы вместе строили дом, она бы ругалась, какие мы косорукие, что не правильно строим. Неправильно готовим. Я тоже скучаю о ней, Ррух. И давай впредь разговаривать друг с другом, а? Не держать свои мысли, эмоции при себе. Посмотри на меня. Хорошо, Ррух? Меня тоже одолевают разные мысли, я тоже тоскую и злюсь. Но если мы будем хотя бы делиться этим друг с другом, то будет легче переживать эти моменты.
Он кивнул.
— Скажи об этом, а не кивай головой. Скажи, что думаешь о том, что я сейчас сказала, пожалуйста.
Он медленно вдохнул и произнес:
— Хорошо. Будем разговаривать.
— Будем. Я вот еще о чем думаю. Почему я никак не могу отрегулировать температуру по ночам? Почему по-прежнему так холодно? Мечтаю лечь спокойно в постель, откинуть одеяло, которого у нас нет, и поспать. Кстати, мы скоро вообще без одежды останемся. Я могу создать все то, что мы сейчас видим, но вот одежду я создавать не могу. Значит, нужно создать то, из чего можно создать одежду- сделать лён, хлопок и… думай, Шила, думай. Мне очень нужны знания моего прежнего мира.
Я хлопнула себя по лбу:
— Ну, конечно же. Да здравствует всемирная паутина! Паутина. бррр, нет, уж обойдемся как-нибудь. Конопля еще есть. Хорошо, что ты, Ррух, еще не знаешь что это такое. Подожди-ка… — я замерла на месте.
— Ррух, я ненормальная..
— Знаю.
— Да я знаю, что ты знаешь. Я создавала зелень лишь из твоего мира! А сейчас вспомнила о растениях своего прежнего мира. Там же столько всего. Ураа-а-а-а — я вскочила и побежала претворять свою задумку в жизнь.
А что? Хочу в ближайшее время поесть огурцов и помидоров, и морковки погрызть, и картошечки. Надоело есть траву из прежнего мира.
Вечером я еле дошла до костра и рухнула, как подкошенная, и отключилась. А когда пришла в себя, обнаружила, что уже ночь и нахожусь под боком у Рруха. Он еще не спал, а когда заметил, что я очнулась, тихо рыкнул.
— Скажи словами. Что я ненормальная, зачем так себя изматываю, до потери сознания. Что волнуешься за меня. Да?
— Да.
Я вздохнула.
— Хочу все успеть. Быстро и все сразу. А с другой стороны, если я все сделаю сразу, то буду делать потом? Мы тут от тоски сдохнем с тобой.
Я перевернулась на другой бок, уткнувшись в его живот.
— Ты воняешь. Я тоже? Значит, завтра утром помывочный и постирочный день.
***
В один из похожих друг на друга дней, я проснулась в плохом настроении. Меня всё раздражало, особенно Ррух, монотонно стучавший по бревну. Чтобы успокоиться, я ушла к самой дальней границе нашего мира. Села, обхватила колени, и просто тупо смотрела в землю. Но мой гнев не уходил, внутри бушевала буря. Мне нужно хоть как- то выплеснуть это, иначе я лопну. Я вернулась к дому и начала наводить порядок. Опилки в костер, бревна передвинуть как мне нужно. Здесь тоже мне не нравится. И никому до этого нет дела! Никому! Почему никто этого не видит, кроме меня? Почему?
— Оставь дерево, я сам перенесу.
Но я уже пыхтела, толкала и перекатывала большое бревно. Приподняв один его конец, я, наконец, «взорвалась»:
— Так почему раньше не убрал? Почему ты не видишь, какой здесь бардак? И никому до этого нет дела. Ни-ко-му.
Ррух, удивленно приподнял брови, и оглянулся по сторонам. Меня же уже несло…
— Да в конце концов, когда это прекратиться, а? — я со всей дури бухнула бревно о землю.
Ррух молча подошел ко мне, указал на свой живот и произнес:
— Бей.
Я словно очнулась на мгновение.
— Что? Зачем?
— Бей- кивнул он.
— Да не хочу я никого бить. Я просто зла.
И тут он сделал то, от чего
