– Не помер.
Надо ли говорить, что я тут же подорвалась к своему пациенту. Дьяр спал. Дыхание было ровным. Жара – чего я больше всего опасалась – не обнаружила и смогла выдохнуть. Еще не облегченно, но все же.
А чуть попозже заявилась и Хель. Довольная. Но это не помешало ей сварливо проворчать:
– Вот, все люди и нелюди нормальные, а от вас погибели не дождешься. – И бухнула на стол свернутый новостной листок.
Заголовок был кратким, но впечатляющим: «Пропали без вести». И далее журналист сообщал, что пять из шести дирижаблей, попавших в сегодняшний ночной шторм, исчезли без вести. Маги подозревают в крушении судов северных демонов ветра, путь миграции которых на этот раз сильно отклонился от привычного курса.
«Только «Инферно» удалось уцелеть» – гласила последняя строка статьи.
Я отложила лист, осознавая только что прочитанное. А Смерть уже вовсю развела бурную деятельность: проверила Дьяра, хмыкнула, что этот паразит непростительно живучий, заглянула под полотенце, лежавшее на столе, в поисках вкусненького, высунула нос в оконце, подмела балахоном пол, пока описывала круг по каюте, и наконец не выдержала:
– Мы заниматься-то сегодня с тобой будем?
Хотелось рявкнуть «нет», но я понимала, что Дьяру я помочь уже могу мало чем, разве что перевязать, покормить… Но если буду рядом с ним неотлучно, то изведу себя, накручивая. Вон уже и правое запястье от нервного напряжения чесаться начало, так что сил нет, как хочется его расцарапать.
– Будем. – Я решительно смяла новостной листок.
Смерть одобрительно кивнула и как бы невзначай заметила:
– Все же хорошо, что ты белобрысая. Седины от всплеска некромантского дара почти невидно. Если что, скажешь: выгорела под солнцем.
Не сказать, что эта новость меня порадовала. Но все в жизни имеет свою цену. И седая шевелюра, в сущности, ерундовая плата за спасение Йорана.
И дни вновь потекли один за другим. До прибытия в Эйсу осталось совсем немного. Дьяр уверенно шел на поправку. Магические потоки усиливали регенерацию, но, увы, на мгновенное исцеление рассчитывать не приходилось. Я ежедневно меняла ему повязки, следила за самочувствием, кормила с ложечки. Напарник приходил в себя лишь ненадолго. Потом вновь засыпал – так его организм быстрее восстанавливался под действием собственной магии.
А Вика Туманова под муштрой Хель превращалась в крауфиню Тигиан Уикроу. И вот что интересно: чем больше я упражнялась в танцах, реверансах, светском этикете, тем легче все запоминала. Точнее, тело вспоминало навыки, которые ранее в него вдалбливались. А вот касательно образа мыслей, менталитета… Тут об стенку головой Хель однажды постучалась так выразительно, что снизу, из трюма, опасливо уточнили: «Кто там?»
– Ты должна быть мнительной девой с тонкой душевной организацией, – увещевала Смерть. – И смотреть глазами влюбленной, мечтающей закинуть своего мужчину на шелковые покрывала кровати, а не на операционный стол. А ты!.. И перестань руку чесать!
Восклицание Хель заставило меня отдернуть левую ладонь от злополучного правого запястья. Оно зудело у меня уже который день. Причем ладно бы там были волдыри от нервной крапивницы. Нет. Всего лишь синяк немного странной формы.
Глядя на кипящую преподавательским гневом Смерть, я лишь вздохнула. Быстрее бы пришел лесник и сорвал к черту эти натовские учения. В смысле, поскорее бы мы прибыли в Эйсу и мытарства с этикетами закончились.
И вот спустя еще несколько дней наш дирижабль причалил к столичному пирсу. Дьяр к тому времени почти пришел в себя. Во всяком случае, он мог даже стоять на ногах. Хотя предпочитал лежать и спать. Желательно – круглые сутки. Но, увы, столь грандиозных подарков судьба ему не припасла.
«Инферно» покачивалось в воздухе, швартуясь. Его ждала целая толпа репортеров. На капитанском мостике гордо стол Рихейнэль… А мы в это время сидели в каюте, считая часы до наступления ночи. Сходить с трапа в жаждущую сенсаций толпу было бы слегка опрометчиво.
– Надо же, нас прям как императора встречают, – хмыкнул цверг, глазея из окна на репортеров, навостривших свои перья.
– В смысле хотят выпросить себе привилегий от власти, раскопать сенсацию или хотя бы совершить покушение, прикрывшись толпой? – иронично уточнил Дьяр.
– Неужели у монарха все настолько пессимиздичн… – Молох, поняв, что говорит что-то не то, сбился, выдохнул и попробовал еще раз: – Пессимисточ… – опять остановился, плюнул и сказал как есть: – Фигово? Я думал, у правителя балы там, фавориточки всякие, жрачки от пуза…
– Ну не без этого, – усмехнулась Хель, вмешавшись в разговор и чуть сильнее приоткрывая створку, чтобы было лучше слышно. – Но, знаешь ли, коротышка, у императоров есть и профессиональные риски. Например, та же высокая смертность от покушений. Опять же работа без выходных и отпусков. Да и венец на темечко ого-го как давит. Не каждому магу такой по плечу.
– А почему именно магу? – заинтересовалась я, тоже рассматривая толпу, чуть выглядывая из-за откоса окна каюты.
– Да потому что при возложении венца на голову нового монарха корона-артефакт выкачивает всю силу из чародея. И если той окажется недостаточно, то и убить может. Случился однажды в истории Трейгора такой прецедент: правитель, не успев взойти на престол, прямо во время церемонии венчания на царство скончался. Так сказать, стометровка до трона оказалась для него непреодолимой. Именно столько шагов по ковровой дорожке не дотопал. Сгорел, рассыпавшись пеплом… – последние слова Хель прямо просмаковала. Смерть, что с нее взять. – После него-то династия Люмпенов и сменилась на Ольвинов. К слову, именно поэтому сейчас перед тем, как передать власть наследнику, того проверяют: выдюжит ли отпрыск или нет.
– А как это делают? – заинтересовался цверг. Причем практичным таким тоном это произнес, что у меня закралось впечатление: а не надумал ли мелкий во время такой проверки свиснуть императорский венец, пока тот не будет венчать макушку правителя? То есть окажется, с точки зрения воришки, бесхозным.
Хель, скучавшая, как и все мы, была словоохотлива:
– Как-как… – отозвалась она, с наслаждением разминая шею и щелкая позвонками. – Просто. В день рождения наследника. Как стукнет кронпринцу двадцать пять, так и ведут его в зал, закрытый от посторонних глаз. Там-то ему отец и возлагает артефакт. Хотя… не всегда это случается. Вон Нортон Кровавый, предыдущий правитель, покинул трон, когда его мальцу и тринадцати лет не было. Но нынешний Рохтор Великий, хоть и был подростком, выдержал возложение. Как-никак в нем текла кровь Ольвинов. А та ни разу за шесть столетий сбоев не давала.
Меж тем, пока мы говорили о делах великих, но минувших, на причале газетчики галдели о насущном. До нас стали долетать крики:
– Как «Инферно» удалось уцелеть?
– Капитан Рихейнэль, а что вы скажете о банде разбойников-драконокрадов, которые угоняют у боевых магов объезженных ящеров и требуют выкуп? В одной Рутке дюжину сперли! И выкуп с чародейской гильдии требуют! На дирижабли не могли напасть уведенные драконы?
