в своей тарелке. Тем не менее, полученный приказ требовал содействия прибывшим.
— Боя не было. Тем более сражения. Противник был подавлен огнём едва обнаружив себя и отошёл. Подобные инциденты иногда происходят, но я не сказал бы что это происходит часто. — Морозов сделал паузу, в которую тут же вклинилась журналистка.
— Мы оценили вашу скромность! Хотя кадры которые мы засняли ночью говорят именно о ожесточённой перестрелке! — Она сделала секундную паузу и тут-же продолжила. — Есть ли какие то новости о судьбе вашего предшественника, капитана Ярцевича? Нам удалось узнать, что он пропал прямо из расположения войск, чуть ли не из своего собственного кабинета!
— Никакой информации у меня на этот счёт нет. Расследованием произошедшего будет заниматься специальная группа следователей. Уверен, как только они прибудут, смогут ответить на ваши вопросы.
— Поясню для наших зрителей, что речь идёт о исчезновении командующего блок-постом двадцать девять — тринадцать, капитана Ярцевича, с которым мы рассчитывали встретиться. К сожалению он пропал при самых загадочных обстоятельствах, буквально из самого центра расположения своих войск. И это уже не первая пропажа людей на наших постах. Как нам удалось выяснить…
— Товарищ майор, — тронув за плечо, внимание Петелина привлёк подошедший боец, — Вас там по рации кличут.
Майор с удивлением покосился на подсумок разгрузки, в который была воткнута рация. Вернер громкости действительно оказался выкручен до нуля. Всё таки два года тыловых перевозок расслабили его. Раньше, одевая снаряжение, обязательно проверял заряжено ли оружие, на месте ли индивидуальный медпакет и заряжена ли рация. Вытянув рацию, отошёл от продолжающегося интервью и ответил.
— Петелин, слушаю.
— Товарищ майор, Броня-Два говорит. У нас ЧП. Даже парочка.
— Броня Два? Копин, ты что-ли? — Недоумённо спросил Плетнёв, — А Малашов где?
— Это одна из проблем, командир. — Боец на той стороне сделал паузу. — Он пошёл проверять часовых у ворот под утро и пропал. Вместе с часовыми.
— Сейчас буду. — Ответил майор, с каждой секундой темнее лицом всё больше. Журналистка безбожно лгала. Блок пост два девять один три находился вовсе не в центре Короса. Даже не на окраине. Но является одним из наиболее оторванных от основных сил укреплённым пунктом. В общем стрёмное место, служить в котором никто особо не стремился. Так что большая часть контингента сидит тут бессменно уже второй месяц. Поверить в то, что обычные бойцы принялись один за другим дезертировать, довольно просто. Как-никак, мародёры тащат из города массу ценных вещей. И рядовой-срочник армии РФ, может почувствовать себя богачом, завладев добычей особо удачливого мародёра. Ушедший в самоволку капитан, с натяжкой, но укладывался в такую логику и майор был полностью согласен с мыслями комбрига, которые тот изложил ему перед выездом. Но представить чтобы дезертировали бойцы-контрактники его бригады? Чем они могли соблазниться? Тот же Малашов, вечно хохмящий потомок Донских казаков, скорее бы пришёл к нему с предложением прихватизировать плохо лежащее и поделить, чем уходить одному или в компании пары солдат срочников.
Спустя десять минут Петелин мрачно рассматривал выстроенную в походное положение колонну бронетехники. Его колонну, способную ещё сутки назад протащить куда угодно любой конвой. Мёртвой бронетехники. У мощных боевых машин всё ещё был боезапас, они могли стрелять и служить отличным укрытием. Но двигаться они больше не могли.
— Командир, — Из служебного лючка ближайшей БМП-2 вылез старшина Ярыга, — Я не знаю что за дрянь они залили в баки, но на этом больше ездить нельзя. На сколько, уж наши движки неприхотливы, но это уже не топливо. Слить конечно можно, но в цистерну-запаску тоже добавку капнуть не забыли. В общем мы без топлива.
— Следов нет. — Подошёл командир разведгруппы Солин. — Либо я ни черта не понимаю в своём ремесле.
— Не поминай нечистого! — Беззлобно одёрнул его Ярыга. — Командир, что делать-то будем?
А майор Петелин стоял переведя взгляд на расположенные неподалёку здания политехнического комбината и чувствовал давно забытое ощущение. Ощущение западни. И никак не мог понять, почему его талант, которому он обязан всей своей карьерой, дал о себе знать лишь сейчас. Вчера, когда колонна шла к посту он молчал. Как и двое суток назад, когда он шагнул в кабинет к генерал-лейтенанту Ибрагимову.
* * *
За двое суток до этого.
— Товарищ генерал-лейтенант, майор Петелин, по вашему приказанию прибыл. Разрешите?
Сидящий за столом, седой мужчина оторвался от чтения каких-то документов и приглашающе махнул рукой.
— Проходи майор, садись.
Пока генерал отодвигал и закрывал папки с документами, майор уселся и рассматривал собеседника. Сколько они не виделись? Год? Ну полтора максимум. И тогда Ибрагимов был бойким мужчиной средних лет. А сейчас, будто старик выглядит. Видимо и впрямь дела не очень.
Правда поднятый на майора взгляд черных глаз оставался прежним, словно стальной клинок.
— Майор, задача простая как лом, — Генерал ронял слова медленно и тяжело, — Берешь свою роту обеспечения движения, ведёшь колонну до «Чёртовой речки». На следующий день назад. С тобой поедут гражданские и припасы. Разведки как таковой нет и быть не может. Почему ты, думаю понимаешь. Вопросы есть?
Петелин, уже много лет известный под радио-позывным Проводчик — понимал. В юности он и подумать не мог, что свяжет свою жизнь со службой в армии. И нужно же было случиться такому, что самый яркий его талант практически не применим в других сферах человеческой жизни. Начиная с курса молодого бойца в далёком девяносто четвёртом, особенных успехов в военном деле он не показывал. Стрелял в пределах нормативов, тактикой не блистал, задницы начальству вылизывать не умел и не желал. Получив назначение в качестве водителя механика, рассчитывал просидеть весь срок срочной службы мехводом при штабе. Не сбылось. Грянула первая кавказская война и штаб вместе с рядовым Петелиным убыл в зону активных боевых действий. И в один не слишком ясный день, оказался за рулём автомобиля УАЗ-469, в составе транспортной колонны. А на заднем сидении устроился генерал. Настроение с самого утра было препротивнейшее. Никак не выходило отделаться от ощущения, что вот-вот его машину сомнёт, раздавит, расплющит. И чем дальше следовала колонна, тем сильнее становилось ощущение. Борясь с приступами беспричинной паники и отчаянно потея, он продержался несколько часов. А затем, когда колонна проходила один из населённых пунктов, не в силах противиться порыву, резко
