план "Б". О чём очень, потом пожалела.
Добралась я до дома без проблем. По пути ещё раз пожалев о своём поступке, но он даже не извинился. Устроил это представление. И сильно просчитался, решив, что я брошусь ему на шею. Ха!
В общем, я уже собиралась на боковую, приоткрыв форточку, как раздался звук гитары, усиленный эхом в тысячу раз. Я даже скрипнула зубами. Потом заиграл мотив на мексиканский манер. Добавилась скрипка, маракасы и труба.
Таааак! Кто-то решил спеть серенаду кому-то? Мне стало смешно. Пока не начали петь.
О, милая девушка!
Прекрасная роза!
Я здесь пред тобоююю!
Стою под окном!
О том, что это поёт Дима, мне хватило понять к концу куплета. Вспомнив его вопли в прошлый раз, когда мне хотелось удавиться.
О, милая Юлия!
Не будь так жестока!
Я очень страдаю,
Прошу об одном!
Эхо, усиленное тишиной, разносило музыку по округе. И то, что моё окно выходило на другую сторону дома, тише для других это не становилось. Время конечно, уже было не совсем позднее, но слушатели у этого ансамбля уже появились. И не все доброжелательно настроенные.
Прошу тебяяяяя,
Простить меня!
Прошу тебяяяя,
Любить меня!
Прошу тебя, прошу тебя, прошуууу…
Допеть ему не дали. Одна из соседок начала поливать их из шланга, которым она периодически орошает свой мини садик под окном, крича на них, чтобы не смели топтать её цветы. Ребятам ничего не осталось, как ретироваться. Я же стояла у окна и улыбалась-ухмылялась. Слушать серенады всё же приятно.
Так я думала до того момента, пока они не стали петь у родительского дома. Собаки подвывали коллективу, делая выступление ещё более колоритным. Из-за лая всей песни я так и не дослушала, а она повторялась. Мой папа юмора не понял и грозился спустить добрейшую собаку на горе музыкантов.
Наутро к нам заскочил Тим, официально за спичками, а не официально предупредить. Что эти песнопения, пока только цветочки. Посоветовал поговорить с Димой, пока у этого придурка совсем крыша не поехала. Показав, где я видела его советы, закрыла за ним дверь.
В общем, этот измор уже продолжался неделю, даже соседи, кто меня не знал, считали своим долгом поучить жизни и простить этого болезного. А то слушать — сил больше нет. По утрам на дверях подъезда были расклеены разноцветные объявления. С надписью "Ты простишь меня?" и стрелочка к месту отрыва полоски, на которых было напечатано "Да".
На работу курьер каждый день приносил мне кактусы, выкинуть которые не поднималась рука, с записками в стихотворной форме, всё с той же просьбой о прощении.
Я позвонила ему уже после обеда, убрав Димин номер из чёрного списка. Согласилась с ним поговорить.
А дальше, начались частые встречи. Мы начали узнавать друг друга по-новому. Пока в один из вечеров, Дима, решив завязать шнурок, встал на одно колено, поймав мою руку, спросил:
— Ты выйдешь за меня?
Он поднялся с колен, всё так же держа мою руку.
И я сказала да!
А теперь, мы с папой проходим в торжественный зал, украшенный в персиковых тонах. Громко играет музыка, слышны щелчки фотоаппаратов, но всё идёт фоном. Я уже никого не вижу, кроме Димы. И увидев его облегчение, смешанное с восторгом, я поняла, что действительно люблю его, а мои чувства — взаимны.
Ты моя Луноликая.
Ты мой луч во тьме.
Жизнь до тебя — безликая.
Без тебя я в огне.
Лишь с тобой я парю.
Выше синего неба.
Лишь тобой я живу.
На краю сильного ветра.
Ты моя — Луноликая!
Чары других забыты мной.
Только прошу простить меня,
Следую я за тобой!
Конец.
