он так и сделает, потому что у меня было право защищаться. Может, драку в полную силу я бы и проиграла, но я знала, что успею ранить его до того, как нас растащат. Если он ранит меня первым, то причинить ему в ответ серьезный вред будет дозволено правилами — в этом я была почти уверена. Если Гектор выйдет из игры, у нас появится больше времени, чтобы найти его мастера. Мне нужно было это время.
— Если ты ударишь ее, она получит право защищать себя. — Встряла Клодия.
— Хочешь сказать, я не смогу победить малявку?
— Тони напал на нее с серебряным ножом, и она грохнула его, даже не вытащив оружие.
Он покосился на Клодию, а потом снова посмотрел на меня, размышляя.
— Ты пахнешь правдой, но я все еще в это не верю.
— Попробуй сам на меня напасть, и я тебе докажу. — Сказала я, и слабая улыбка изогнула мои губы. Она была непроизвольной. Такая улыбка появлялась у меня перед тем, как я кому-нибудь врежу. Мой лучший друг Эдуард называет ее сейчас-я-тебе-переебу улыбкой. Я бы скрыла ее, будь это в моих силах, потому что если бы вы меня знали, вы бы поняли, что я настроена серьезно. Естественно, Гектор меня не знал.
— Какого черта ты лыбишься, малявка?
Я хотела, чтобы он напал на меня первым. Он должен был начать эту драку.
— Это что, лучшее оскорбление, которое ты смог придумать? «Малявка»? Мало того, что не обидно, так еще и правда. Если бы я хотела оскорбить, я бы сказала…
— Анита. — Клодия произнесла мое имя тем предостерегающим тоном, который в какой-то момент разучивали все мои друзья.
— …что ты просто мальчишка, который даже не тянет на свою лигу.
Его грудная клетка напряглась сильнее, как и рука. Если этой рукой он планировал замахнуться, то Рафаэль предугадает его движения за милю. Его голос был тихим и осторожным, как это бывает у меня, когда я осознаю, что если потеряю над собой контроль, то сделаю нечто ужасное, и пока не готова к этому.
— Я не мальчишка, и я в одной лиге с Рафаэлем.
— Гекторюш, я говорила вовсе не о Рафаэле.
Он нахмурился, как будто мое подначивание оказалось для него слишком сложным. Кто здесь настоящий Гектор — сконфуженный мальчишка или расчетливый мужчина, который периодически проглядывал сквозь него?
— О чем ты говоришь, Анита Блейк?
— О нас — обо мне, Пьеретте и Клодии. Ты не тянешь на нашу лигу.
Его тело расслабилось. Вот дерьмо. Высокомерие Гектора вернулось, и он снова стал уверен в себе.
— Вы все годитесь для свиданий.
Я улыбнулась, и на этот раз улыбка вышла счастливой.
— Я не про свидания тебе говорю, Гектор, а про драку, но, раз уж ты поднял эту тему, то мы трое за пределами твоей лиги в обоих случаях.
Он рассмеялся. Это был смех крупного, атлетичного, красивого мужчины, который всю свою жизнь был больше, быстрее, сильнее и лучше все остальных мужиков. Чувство, что тебе все должны, потому что никто никогда не говорил тебе «нет», может сделать мужчину чертовски заносчивым.
— Видел моих женихов? — Поинтересовалась я. — Ты, конечно, симпатяжка, но не настолько хорош, как они.
Он вновь нахмурился, как будто я все время заставляла его мозг усердно работать. Я задумалась, не был ли он из этих городских спортсменов, которые хороши на ринге или в поле, но во всех прочих сферах жизни их вечно обходят по головам, так что они просто недостаточно социализированы и не понимают очевидных вещей.
— Когда я захвачу веркрыс, красота твоего вампирского мастера его не спасет, а как только он умрет, то все, что останется после него, будет принадлежать нам.
Я недоуменно моргнула, потому что это было чересчур громкое заявление на данном этапе игры.
— Значит, ты прямо сейчас расскажешь нам свой трусливый план по захвату города вместо того, чтобы приберечь злодейскую речь на потом?
— Ты бы предпочла, чтобы я сделал вид, что считаю тебя и Жан-Клода глупцами?
— Думаю, нет. — Ответила я, но мой пульс бился немного чаще, чем следовало.
Гектор сделал глубокий вдох.
— Я чую твой страх, Анита. Теперь, когда ты меня боишься, это мне нравится куда больше. — Он улыбнулся, но его улыбка больше походила на оскал, когда ты показываешь зубы, чтобы напомнить другому, что даже в человеческой форме они все еще способны разорвать плоть.
— Ты заявляешь, что используешь веркрыс, чтобы атаковать Жан-Клода и его вампиров? — Уточнила Пьеретта.
— Я с кошками не разговариваю.
Я повторила ему ее вопрос.
— Веркрысы составляют основную массу пехоты Жан-Клода. Стоит их захватить, как преимущество сразу окажется на нашей стороне. Он это знает. Мы все это знаем. К чему притворяться?
— Если ты получишь веркрыс и вампиров, то что ты будешь делать потом? — Спросила я.
— Стану истинным царем.
— Тебе не стоит быть таким самоуверенным. — Заметила Клодия.
— А может, этой ночью Жан-Клоду и всем вашим милым мальчикам стоит следить за тем, что происходит у них за спиной. — Сказал Гектор. Он наклонился вперед, когда говорил это, и я ему позволила, потому что смотрела ему в глаза, а не на его тело. Сейчас они были темно-карими — ни единой зеленой крапинки, — и там, в глубине этой тьмы, была сила, которая потянулась ко мне.
Я ощутила, как мои собственные глаза налились уже моей силой, и ответила:
— Кем бы ты ни был, глазами тебе меня не захватить.
Я ощутила, как Гектор двинулся, за секунду до того, как его локоть попытался впечататься мне в висок. Я отклонила голову и использовала свою руку, чтобы отпихнуть от себя его локоть, после чего позволила ему по инерции проскользнуть мимо меня. В то же время я впечатала свою подошву ему в ногу. Будь он человеком, то был бы перелом, но Гектор просто упал на колени, а я уже наступала на него сзади, чтобы пырнуть двумя ножами в горло, пока он приходит в себя на полу, поднимается на одно колено, вскидывает руки и готовится дать мне отпор.
Мы остановились друг перед другом, немного запыхавшись, но не от физической нагрузки, а от эмоций. Я бы убила его, если бы он не передвинулся, и он это знал.
— Твоя скорость и навыки рукопашной стали лучше.
— Лучше, чем что? Мы не встречались раньше. — Сказала я, все еще находясь в боевой стойке с двумя ножами в руках.
Он моргнул, и его глаза снова стали зеленовато-карими, как у Гектора — вампирская сила из них ушла.
— Лучше,
