смогла принять ваш дар и забеременеть. Разве не этого вы хотели? Даже если Анна каким-то чудом уцелеет и ее каким-то чудом найдут, вам нужен будет наследник, не так ли? А если нет… Я могла бы стать вашей законной женой, и кто знает, быть может, со временем, метка вашей покойной жены перешла бы на меня?
— Как ты смееш говорить такое? — Мне хочется вышвырнуть ее из комнаты.
Что она позволяет себе? Ведь я же велел ей быть у себя, пока я не позову. Девчонку надо научить манерам.
Вдруг, не обращая внимания на мой гнев, София берет мою руку в свою и прикладывает ее к своему животу.
— Вы чувствуете его? Это ваш будущий сын. Я ощущаю его жар, и с каждым днем этот жар нарастает. Это ваша сила, которую вы передали мне. Зачем же вы отворачиваетесь теперь? Зачем хотите променять живую жену с настоящим наследником, на память о своей истинной, которая скорее всего мертва?
— Молчи! — Наконец, выхожу из себя я. — Я совершил ошибку. Все это, с самого начала было чудовищной ошибкой. Моя истинная была бы сейчас здесь, рядом со мной и меня не терзала бы эта боль утраты, если бы я не затеял этот самоубийственный план. Уходи, я не хочу тебя видеть. Я никого не хочу видеть.
— Вы все сделали верно. Вы как никогда близки к цели, князь, — говорит София мне на ухо. Мои слова, словно бы проходят сквозь нее, как и мой гнев. — Позвольте нам забрать вашу боль, как мы делали это раньше.
София поворачивается и дает какой-то знак, после чего в мои покои заходят две остальные жены. Они подходят ко мне и обвивают меня руками, стягивая с меня одежду.
— Мы вас утешим, князь, вам нужен отдых, нужно выпустить дракона на волю, дать огню вашей страсти простор. Вы слишком напряжены.
Я чувствую, что драконий огонь внутри меня начинает отвечать на их ласки. И с каждой секундой, причин противиться этому огню становится, как будто бы все меньше.
Глава 48
Что если Анна и правда не найдется? Что если я обманываю себя? Я закрываю глаза и в тысячный раз прислушиваюсь к метке. Едва заметно, где-то на краю сознания я чувствую Анну, чувствую, что она все еще жива. Но с каждым днем это ощущение становится все менее отчетливым, словно выцветающая от времени краска на гобелене.
Однако образ Анны, вопреки ослабевающему зову метки, по какой-то причине с каждым днем лишь укрепляется. Иногда я ловлю себя на том, что начинаю заговаривать с нею, и только на середине фразы осознаю, что она не рядом.
Раз за разом я просыпаюсь среди ночи и хочу обнять ее, но ее нет. Осознание пустоты и одиночество захлестывают меня и я тону в этом чувстве, лежа в кровати часами, в невозможности сомкнуть глаз, забыться блаженным сном.
Анны нет рядом, и это наказание, похуже настоящей пытки. Могут ли они заменить ее? Я чувствую их прикосновения, поцелуи и ласки, чувствую, как они развязывают тесемки на моей одежде, расстегивают ремни своими тонкими пальцами, шепчут нежные слова, как всегда делали это. Но почемуу я теперь ничего не чувствую, кроме пустоты?
Никто не может заменить истинную. Сколько ни обманывай себя. Правда ясна и понятна.
Словно сияющий драгоценный камень, любовь к Анне живет в сердце. Я закидываю камень грязью, пылью, оскверняю его другими женщинами, пытаюсь испепелить утолением зова дракона, зова плоти, но ничто из этого не помогает. Внутри, под всеми этими слоями грязи и похоти. все равно сверкающий, переливающийся яркими цветами драгоценный камень, он никуда не делся, он всегда был здесь. Даже если она умрет, он не исчезнет. С ней всего лишь умрет надежда, но не любовь…
ОДна мысль об этом пугает меня до такой степени, что я готов отдаться пламени дракона, снова броситься в омут этих чужих ласк, таких желанных, таких сладких, но таких губительных.
Я отрешенно наблюдаю за тем, как они тянут меня к кровати. Укладывают на нее. Смеются, целуют и гладят. Показывают свои обнаженные тела, ловя мой взгляд…
Зачем я это делаю?
— Уходите, — вдруг слышу я собственный голос.
— Мы не уйдем, князь, мы будем с тобой, — шепчет София, впивается губами в мои губы и я чувствую ее горячий язык. Она обвивает меня своими руками, цепляется, словно боится выпустить. Словно знает, что ее власть над моим телом ослабевает с каждым мгновением.
— Нет, — говорю я, прерывая поцелуй. Чувствуя на языке привкус тлена, привкус предательства, привкус отчаяния и страха. — Уходите. Мне сейчас не до вас.
Они смотрит на меня удивленно. Три пары глаз.
— Но ведь…
— Я сказал вон отсюда! — рычу я и принимаю промежуточную форму. — Уходите, пока мой гнев не навредил вам. Я не желаю никого видеть.
— Мы что-то сделали не так? — спрашивает София, с дрожью в голосе, дрожью обиды и даже… претензии.
Остальные две уже выбежали из комнаты, но она не такова, она не боится меня, она бесстрашно стоит на пороге. прижимая к себе одеяло.
— Все не так! — рычу я. — Это все неправильно.
Я прохожу мимо нее, приковывая к месту огненным взглядом глаз дракона.
— Постойте, князь! — кричит она вслед.
Но я уже не слушаю. Сверкающий камень начинает сиять еще ярче. И я словно слышу голос Анны. Словно слышу ее смех.
Любовь — это страшно. Я никогда не думал об этом, принимая свою любовь к Анне и ее любовь ко мне, как нечто само собой разумеющееся. Она есть и ничто не разрушит ее. Как она может терзать меня? Ведь раньше она приносила мне только наслаждение, только радость и утоление жажды.
Мне хочется выдрать свою метку, выжечь ее пламенем ярости, лишь бы не чувствовать то, что сжигает меня.
