пути кроватей, докладывал. Именно докладывал, а не сообщал.
Самого начала этого импровизированного доклада Стрелок не слышал. Но быстро понял то, о чем говорил дневальный. Речь шла об удивительном освобождении Уголька из плена. Его, якобы обнаружили наши пехотинцы на передовой, куда тот сам приполз из тыла противника. А потом потерял сознание. При нем нашли какие-то важные документы и карты, которые он, вероятно, спер у нациков. Как он это сделал, никто не знает. А сам герой дня не может до сих пор ничего сказать, так как избит до бесчувствия, места живого на нем нет. Сейчас его поместили в больницу. Врачи сказали, что его жизни ничего не угрожает. Но состояние стабильно тяжелое.
— Он уже пришел в сознание. Но из — за того, что сильно избит, у него что-то с памятью стало. Здесь, — дневальный приложил руку к левой стороне головы, — он помнит, а здесь, — он приложил руку к правой стороне головы, — ничего не помнит. Пока он не может вспомнить, как и где был ранен, как попал в плен, что было в плену, как оттуда выбрался. Скорее всего, ему кто- то помог. Один в таком состоянии он не смог бы уйти от нациков и перейти линию фронта. Да еще с документами. Кстати, откуда у него документы нациков он тоже не может пояснить.
— Ты самое главное скажи, будет жить или нет? — крикнул кто-то из толпы.
— Я же и говорю, дежурный передал, что он выживет. Хотя может и быть временное ухудшение здоровья.
— Может, ему кровь нужна. Так, ты скажи только. Все пойдем сдавать.
— Конечно, пойдем. О чем разговор, — гудели разведчики.
— Врачи сказали, что крови и лекарств пока достаточно. Если появится необходимость, то обратятся. Все. Митинг по случаю счастливого спасения Уголька закончен. Прошу всем расходиться по своим местам.
Стрелок слушал этот рассказ — доклад внимательно. При этом радовался и за товарища и за себя. Радовался, что именно он спас его. Радовался, что друг будет жить. А, что человек ценит на войне больше всего? Конечно, жизнь. Хотя, кто — то может не согласиться с этим своеобразным постулатом, доказывая, что это для бойца это не самое главное. Все равно, где-то подспудно, глубоко в душе у каждого нормального, здравомыслящего человека теплится надежда, что смерть обойдет его стороной. Он останется жив, назло всем врагам. Поднимаясь в атаку, отбиваясь от наседающего противника, человек верит и надеется, что пуля пролетит мимо него, что снаряд разорвется в стороне от него.
Его не смущало, даже то, что все лавры победителя достанутся Угольку. В конце концов, он тоже заслужил похвалы уже хотя бы за то, что не сломался под пытками. Остался верен слову, которое давал, вступая в ополчение. В этом Мурат был уверен абсолютно. Иначе Уголек не был бы в таком состоянии сейчас. Главное, что друг остался жить. А признание и награды еще придут.
Не успели разведчики разойтись, как прозвучала команда выходить строиться.
Возбужденные последними событиями разведчики, собираясь и выходя из казармы, только и говорили об Угольке и про его эпопею. Говорили только лестное о нем.
На построении во дворе расположения роты Вихрь еще раз рассказал разведчикам, правда, несколько короче, чем дневальный, о спасении Уголька.
Говорил он правильные слова. Но концовка его речи не понравилась Стрелку. Не ожидал он такого от отца — командира.
А тот в конце своей речи сказал:
— Я же вам давал слово, что командование предпримет все необходимые меры по поиску и спасению нашего товарища. Так оно и произошло.
По выражению лиц некоторых разведчиков, Стрелок догадался, что и они не ожидали услышать от своего командира такое. Это было не просто некрасиво. Кощунственно было говорить об этом при таких обстоятельствах спасения разведчика. Ведь все в строю знали, что это не так. Никто его из плена не спасал. Уголек по мнению практически всех его товарищей сам спас себя. А при чем здесь командование?
Если бы руководство ополчением оказалось спасителем разведчика, то не оказался бы тот в одиночестве покинутым около наших позиций. Это же, как дважды два будет четыре. И к бабке не ходи.
Но никто не осмелился возразить командиру или уточнить что-нибудь. Мурат тоже решил промолчать. Хотя кто — кто, но он — то прекрасно знал, что командование пальцем о палец не ударило для спасения своего бойца. Как и тех, кто навсегда остался в том подвале, откуда он вытащил Уголька.
По реакции разведчиков было понятно, что и они такого же мнения о своем начальстве.
Мурат был уверен про себя, что время и история расставят все на свои места. И каждому воздастся по заслугам.
После такой пафосной речи командира разведчики разбрелись кто — куда. А через некоторое время отправились в столовую. Настроение большинства из них было уже не таким радостным, как в казарме после сообщения — доклада дневального. Стрелок догадывался, что причиной были необдуманные слова командира.
«А, почему необдуманные? Может специально, обдуманно сказанные, чтобы обелить безынициативное руководство. Так, скорее всего, и есть. Такие вот дела твои, господи», — размышлял Стрелок, усаживаясь за столом.
Вернувшись из столовой в казарму, он решил почистить оружие. Для этого получил у старшины закрепленный за ним автомат с магазинами и принялся чистить их. Надо сказать, что это несколько отвлекло его от грустных мыслей по поводу выступления командира.
Неожиданно разведчик каким- то шестым чувством ощутил опасность. Он еще толком не понимал, откуда она исходит, что собой представляет. Но, чувствовал ее, как говорится, кожей.
Медленно и осторожно осматриваясь по сторонам, он увидел источник его беспокойства. Это были оба его преследователя. Они сидели на своих кроватях и смотрели прямо на него. Молча смотрели. Даже не переговаривались, хотя бы для отвода глаз, между собой. Не прятались, не скрывались.
«Вот, те раз! Не нравится мне все это. Они, что совсем обнаглели? Или им дали такую установку, выбить меня из равновесия? Интересно, какое задание они получили в этот раз. Наверняка, Борода или кто-нибудь из его приближенных, придумали что-то новенькое, чего я пока понять не могу? Но должен это сделать, как можно быстрее. А, раз должен, то обязательно разберусь со всем этим хозяйством. Иначе у меня возникнут трудности. Большие трудности и неприятности».
Рассуждая, таким образом, разведчик закончил чистку оружия, сдал его старшине и пошел во двор, чтобы прогуляться на свежем воздухе. Соглядатаи за ним во двор не выходили. Это он зафиксировал точно.
Через несколько минут вернулся в казарму. Разделся и лег
