бесчувственным. Глаз он так и не открыл. Только еще громче застонал.
«Значит, нужно придумать что-то другое. Но, что? Ладно. Придется рискнуть».
С этими словами он надел ручку портфеля на запястье левой руки Уголька. Как только он выпустил из рук портфель, то сразу стал видимым.
Затем, сложив ладони у рта, повернулся в сторону окопа мотострелков и крикнул:
— Помогите! Помогите! Мне плохо!
Прислушался. Вокруг тишина. Слышна только отдаленная канонада.
«Не услышали, черти, что ли? Придется повторить».
Он снова прокричал в сторону мотострелков о помощи. Только сделал это уже как смог по — громче.
Со стороны окопа послышались какие-то звуки. Похоже, было, что в окопе началось движение.
«Ну, что, пора и честь знать», — подумав так, Стрелок взлетел на несколько метров вверх и завис в воздухе.
В этот момент он увидел, как трое пехотинцев — ополченцев перевалились через бруствер окопа и поползли в сторону того места, где в беспамятстве лежал раненый Уголек.
«Вот, теперь порядок в танковых войсках!»
Стрелок был уверен, что друга вместе с портфелем обнаружат, помогут ему. А находящиеся при нем документы и карты передадут туда, куда нужно. Стрелку очень хотелось, чтобы захваченное им у противника помогло командованию в сражениях с нацистами.
Убедившись для верности, что пехотинцы уже подползли к Угольку, Стрелок поднялся выше над землей и полетел в сторону города. Нужно было торопиться. Все меньше и меньше времени оставалось ему на увольнение. А ведь нужно побольше побродить по городу. Ведь кто — либо могет поинтересоваться, что и где он делал весь этот день.
Через несколько минут он тихо приземлился во дворе небольшого двухэтажного дома. Почему здесь? Так, ведь там никого не было видно. Во дворе росли деревья и кустарник, среди которых можно было скрыться от чужих глаз. Что он и сделал.
Приказав про себя стать видимым, Мурат проявился во всей своей красе. Осмотрелся. Никого. Вышел из своего укрытия в кустах и пошел гулять по городу.
Скоро он почувствовал, что проголодался. Ведь не обедал. А время уже шло к ужину.
«Нужно подзаправиться. А то так можно и ноги протянуть».
Так говорила в свое время его бабуля. Прошло уже много лет, как ее нет на этом белом свете, а Мурат частенько вспоминал ее умные высказывания.
Через квартал увидел маленький продовольственный магазинчик в пристройке к жилому дому. Дверь его была открыта. Он вошел в него.
Да, действительно выбор продуктов был ограничен пакетами с кашей, костями, на которых местами держалось даже мясо, и всякой мелочью. Купил и с удовольствием съел два пирожка с капустой. Давненько он не едал такого! Хотя и несколько постновато. Да и холодные.
Посидел в скверике. Понаблюдал за немногочисленными прохожими, которым ровно никакого дела не было до него. Все они были заняты своими, наверное, важными для них делами. Съел сухой паёк, который получил в ротной столовой..
Время неумолимо двигалось вперед. Его уж точно не остановишь.
Некоторое время Стрелок поразмышлял о прошедшем дне:
«Итак, подведем итоги. Сделал несколько, по-моему, хороших дел. Во-первых, спас Уголька от верной смерти. Надеюсь, что сейчас он уже в руках врачей, которые не только спасут его, но и на ноги поставят. Во-вторых, добыл документы и карты из штаба противника. Будем надеяться, что они действительно помогут командованию. В-третьих, разоблачил соглядатаев. Теперь знаю, кого непосредственно нужно опасаться. Хотя, Борода может, и даже легко, завербовать других, которых я не знаю пока. Ведь я вместе с теми двумя фактически разоблачил и контрразведчиков. Хотя, если разобраться по — серьезному, это довольно трудно назвать хорошим делом. Ведь еще не известно, как лично для меня это аукнется. Эти «товарищи» злопамятны. И не любят проигрывать. Тем более какому-то ополченцу. Хотя выяснил, что нахожусь на крючке у Бороды. А знать, то есть обладать информацией, значит быть вооруженным для отпора и защиты. Ну, и наконец, пощипал ряды нацистов. Пусть и не много, но эти уже не смогут издеваться над мирными жителями, убивать, грабить, насиловать. Что ж, пора и честь знать. Хватит бездельничать. Возвращаюсь в роту».
С этими словами он встал и пошел в сторону окраины города, где по его интуиции располагалась рота.
Как-то незаметно для самого себя он и пришел в расположение роты.
В казарме было тихо. По времени ужин уже прошел. Поэтому многие разведчики начинали готовиться ко сну. А те, кто пойдет в разведку, готовились к вылазке. Некоторые курили во дворе, вяло переговариваясь.
Из всей этой всеобщей апатии Стрелок сделал вывод, что никто в роте еще не знает о счастливом спасении Уголька.
«Вот и хорошо. А где те двое преследователей? Интересно, как они станут докладывать о случившемся с ними в городе. Хотя, скорее всего, уже доложили. Конечно же, со своими комментариями. Одним словом доносчики. Ничего, прорвемся. Ведь теперь я неуязвим от всякого преследования. В какой бы форме оно не было. Теперь я могу уйти от любого преследователя. И никто не сможет помешать мне в этом».
Размышляя, таким образом, Мурат не учел простой истины, проверенной годами и миллионами людей: не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Нельзя в наше время загадывать далеко вперед, что может произойти, а чего не будет.
Вот и сейчас, как покажут последующие события, очень даже зря так уверился в своей недосягаемости Стрелок. Нельзя так расхолаживать себя. Нельзя!
***
Но пока все было, как обычно. И ничто не могло испортить ему хорошее настроение.
Только дневальный, которому он сдавал увольнительную записку, да старшина, принимавший у него кинжал с ножнами, поинтересовались, как прошел день. Стрелок отделался общими фразами. И пошел к своей такой теперь близкой и родной кровати.
Разделся и улегся в нее. Прикрыл глаза и стал ожидать, когда сон охватит его сознание. Постепенно он погрузиться в него полностью. Сказались, видимо, переживания этого, такого длинного, наполненного многочисленными приятными и не очень событиями дня.
Проснулся разведчик от шума в казарме. Судя по свету в окнах, было уже утро. И действительно, часы показывали, что сейчас пятнадцать минут шестого.
«Что за черт? Что случилось, что такой шум так рано?» — никак не мог сообразить Стрелок.
Он сел на койке и стал наблюдать за всем, что происходило в казарме.
А там происходило, что-то невообразимое. Такого он не припомнит за все то время, что находится здесь.
Почти все разведчики сгрудились около тумбочки дневального. А тот зычным, срывающимся голосом, так, чтобы слышали даже те, кто не смог пробиться к нему, из-за стоящих у них на
