они все вместе отправились в Ёам-ганат, где отсиживался мирза. Несмотря на недавнее прощение ему стольких грехов, Хаджи Мухаммад вел себя так, будто никогда и не совершал их, и вновь дерзко вступил на путь порочных интриг. Его неблагодарное поведение внушило отвращение священному сердцу. Его Величество выступил с большим числом людей, и когда знамена судьбы достигли Джалалабада, мирза ушел в ущелья Канура и Нургала3, и все мятежники разбежались. Хан-ханану было приказано следовать за мирзой, и последний, будучи не в состоянии удержаться в Кануре и Нургале, направился к Инду (Нилаб). Хан-ханан вернулся и засвидетельствовал свое почтение в Даке4.
В это время Его Величество из соображений общественной пользы и спокойствия приказал арестовать Хаджи Мухаммада и его брата Шах Мухаммада, способного толкнуть Хаджи Мухаммада на путь зла. Эти два недостойных брата, для которых в служении были важны лишь материальные блага и собственная выгода, поддавшиеся алчности и неблагодарности, запрашивавшие огромную цену за свои сомнительные достоинства, не помнившие оказанных им благодеяний, попали в ловушку собственной злонамеренности. Его Величество, следуя [велению] своей справедливой души, приказал им внести в список то хорошее, что эти продавцы услуг с низкими помыслами вольно или невольно совершили во время службы, а также, чтобы один из честных слуг [падишаха] записал все их преступления, дабы и то, и другое положили на весы справедливости, и подлинные деяния этих двух творцов зла открылись человечеству. Список их добрых дел остался ненаписанным, тогда как грехи насчитывали 102 пункта, и каждый из них мог служить основанием для заключения в тюрьму, казни или разжалования. Милостивый Боже! Есть люди, которые после безупречной службы смущаются и страшатся, что его (Акбара) взор упадет на сделанное и возникнет подозрение, что этот простодушный или продает свои услуги или склонен ко злу. И чем честнее служба [такого человека], тем больше его опасения. Но есть и другой тип — люди, которые продают несуществующее по цене истинного, выдают дурные дела за хорошие и, разукрасив свои недостатки, еще ищут милостей и рассыпаются в похвалах самим себе.
И когда тщательное расследование доказало миру, что эти двое неверных заслужили наказание за свои злодеяния, и пора очистить подол времени от мерзости их присутствия, необузданные и животные души [этих презренных], приведшие их в клетку низших представителей человечества, удавкой были изгнаны из человеческой оболочки; и так их тела — вернее, целый мир — освободились от омерзительных душ5. Газни передали Бахадур-хану, а прочие владения Хаджи Мухаммада распределили среди царских слуг.
311
Зима прошла в той же местности, в переездах и охоте, в пирах и развлечениях. В начале весны, когда умы пребывают в состоянии равновесия, проходили общие приемы, и после подачи прошений и поднесения даров многие были зачислены на царскую службу. Пыль от мятежа мирзы и беспорядков улеглась, и Его Величество Джаханбани отправился через Бадпадж на реку Баран. Однажды ночью, когда армия находилась неподалеку от Бадпаджа, пошел сильный дождь со снегом, и многие [с трудом] вынесли это. Когда охота и осмотр достопримечательностей закончились, Кабул стал местом пребывания верховной власти, а Байрам-хана послали управлять делами в Кандагаре. Вместе с ним выехал Ходжа Гази, чтобы доставить подарки, а затем отправиться с посольством к правителю Персии. Газни, Гардиш, Бангаш и туман Ёахугар (Логар)6 были дарованы мирзе Хиндалу. Кундуз, принадлежавший ранее мирзе, передали миру Барке и мирзе Хасану. Мирзе Хиндалу дозволили отправиться в Газни, а мира Барку отпустили в Кундуз. Джуи Шахи и близлежащие территории были отданы Хизр Ходжа-хану. Прежде чем мир Барка прибыл в Кундуз, мирза Ибрахим обманным путем захватил последний у Мухаммад Тахир-хана, и мир Барка возвратился в Кабул. Его Величество Джаханбани, приняв во внимание в прошлом добрую службу мирзы [Ибрахима], простил ему преступления и оставил во владение Кундуз. В это же время Абу-л-маали поступил на службу с помощью Абд-ас-сами. Шах Абу-л-маали восходил к сайидам Термиза. Его внешняя красота была верным отражением высоких свойств его характера, а к его высокомерию относились терпимо, учитывая его мужество. Благодаря своим качествам он стал любимцем Его Величества Джаханбани. О некоторых его дерзких и необычных поступках еще будет рассказано.
Глава 51
Следующий поход Его Величества Джахаибаии Джаииат-ашияии, целью которого было подавить поднятый мирзой Камраном мятеж, а также [ рассказ] о мученичестве мирзы Хиндала
312
Мирза Камран провел несколько дней в темнице позора и бесчестия, и вновь успокоившиеся сердца [людей] были потрясены известиями о разжигаемых им распрях, а путники доставляли Его Величеству сообщения о том, что он вернулся со стороны Инда (Нилаб)
и опять поднял мятеж в районе Джуи Шахи вместе с шайкой бродяг. Его Величество вызвал мирзу Хиндала из Газни и отдал приказ находившимся по близости джагирдарам выступить в поход. Вскоре мирза Хиндал засвидетельствовал свое почтение, и прибыли верные и преданные сторонники. Его Величество Джаханбани приказал начать поход, дабы погасить пламя мятежа. Мирза Камран, узнав об этом, отступил, не добившись успеха. Когда победоносные знамена приблизились к Сур-хабу1, Хайдар Мухаммад ахтабеги, находившийся в передовом отряде,
вместе со множеством верных людей выступил вперед из царского лагеря и укрепился на берегу реки Сиях-аб, что между Сурхабом и Гайдамаком2. Мирза Камран, не нашедший в себе достаточно мужества сразиться [с падишахом] в открытом бою, напал на него ночью. Хайдар Мухаммад выказал львиную отвагу и доблестно сражался, получив серьезные ранения, которые по сути стали жалованной грамотой (тугра), начертанной кровью. Он проявил твердость и не покинул поля битвы. Успев многое разграбить, мирза всё же потерпел неудачу и был вынужден вернуться ни с чем. Через несколько дней, когда селение Джаприар,
принадлежавшее туману Некнахара3, стало местом стоянки царских войск, там были расставлены батареи, вырыты рвы и возведены укрепления, поскольку бдительность и осторожность — неотъемлемые качества предусмотрительности. В конце дня два афганца принесли весть, что этой ночью мирза Камран собирается совершить нападение с большим отрядом афганцев. Его Величество Джаханбани приказал усилить бдительность и расставил повсюду людей. В ночь на воскресенье, 21 зу-ль-каада 958 г.х. (20 ноября 1551 г.), когда четверть ночи была на исходе, мирза Камран атаковал лагерь с большими силами афганцев. Его Величество Джаханбани сел на коня и, расположившись на возвышении позади своего шатра, призвал к себе славу умов и величайшую
