Сапагар, командовавший охотничьей партией. Янес подбежал к нему:
– Что за зверей гоняют твои люди?
– Двуногих, господин, – ответил Сапагар, тяжело дыша. – Кайданган берут штурмом.
– Даяки сошли с ума?
– Не знаю. Но пули их не останавливают.
– Ничего, гвозди из спингард остановят, – отрезал Сандокан. – Много их?
– Сложно сказать, капитан. Они толпами выбегают из зарослей и осыпают нас тучами отравленных стрел. По счастью, наши пули летят дальше и мы не несем особых потерь.
– Вы отступаете?
– Сражаясь за каждую пядь. Мы сейчас в двух сотнях шагов.
Сандокан поднес к губам золотой свисток и издал три пронзительных трели: сигнал к общему сбору.
Стрельба тут же стихла, и на плато появились тридцать человек. Охота, несмотря на засаду даяков, принесла некоторые плоды: четыре жирных бабируссы и несколько уродливых обезьян, прозванных носачами за отвратительно длинные, красные и морщинистые носы. Добыча была бесценной, ибо позволяла отряду продержаться какое-то время в осаде.
Посреди плато имелся даже своего рода пруд: углубление, в котором скапливалась дождевая вода. Накануне Янес приметил там крупных водяных ящериц в три фута длиной, малайцы называют их биваками. В самом отчаянном случае они могли сгодиться в пищу женщинам и детям.
Сандокан обошел все четыре подразделения, велев стрелять наверняка и не тратить попусту шрапнель и патроны, после чего отвел Сапагара в сторону и жестом подозвал Янеса с Тремаль-Наиком.
– Друзья, перемолвимся словечком-другим, пока не начался штурм. Итак, Сапагар, тебе неизвестно, каковы силы даяков?
– Нет, капитан.
– Раз они осмелились атаковать после всех преподанных нами уроков, значит собрали внушительное войско, способное противостоять огнестрельному оружию.
– Думаю, ты прав, – согласно кивнул Янес, серьезно слушавший друга.
– Я не верю, что Кайданган можно взять, гора слишком велика, – продолжил Малайский Тигр. – Однако подозреваю, что грек успел договориться с озерным раджой и теперь попытается нас здесь задержать.
– Посылая на штурм отряд за отрядом? – спросил Тремаль-Наик.
– Нет, возьмет в кольцо.
– Но мы всегда сможем прорваться, – возразил Янес.
– Так-то оно так, однако на прорыв уйдет много боеприпасов, не говоря уже о потерях в живой силе. Чем и кем мы их заменим?
– К чему ты ведешь, брат?
– Нужно, чтобы кто-нибудь отправился в бухту за Самбильонгом и привел сюда его воинов, прихватив столько боеприпасов, сколько они смогут унести. Без патронов и картечи идти к озеру смысла нет. Одними парангами и крисами дорогу к трону не проложить.
– Капитан, я готов привести Самбильонга, – вызвался Сапагар.
– Именно это я и хотел услышать. Пара отважных, ловких и осторожных людей сумеют пробраться мимо даяков, особенно в ненастную ночь.
– Пара?
– Я дам тебе надежного проводника, хорошо знающего здешние места. Вождя негрито.
– Приказывай, капитан.
– Не приметил ли ты, часом, высокий холм по пути сюда?
– Приметил. На севере.
– Как думаешь, сколько до него?
– Мили три.
– Сможешь добраться туда часам к трем ночи?
– Даже раньше.
– Как взойдешь, сразу же зажги костер.
– Зачем? – поразился Янес.
– Чтобы дать знать, удалось ли пройти. Мы будем стоять тут до тех пор, пока не увидим твой сигнал, после чего сами попробуем незаметно покинуть Кайданган. Сапагар, я буду ждать вас с Самбильонгом на горе Кинабалу, не забудь. Иди, друг, с вождем негрито я уже поговорил.
– Да хранят вас все добрые боги! – сказал Сапагар, перекинул за спину карабин, вытащил из-за пояса паранг, взял в зубы крис и растворился во мраке.
Начало накрапывать. Редкие капли, стуча по камням, выбивали странный ритм. Вдалеке зловеще рокотал гром, однако молний почему-то не было. Янес, Сандокан и Тремаль-Наик, укрыв карабины под куртки, вернулись на позиции. Люди бесстрастно ждали атаки, готовые обрушить на даяков град пуль и картечи. Над спингардами возвели небольшие аттапы, разобрав те, что прежде служили для ночлега, – на большее материалов не хватало.
Все напряженно прислушивались, но ни единый звук не выдавал приближение врагов. Лишь громыхало в толще черных туч, которые гнал к Кайдангану горячий ветер. Капли падали чаще, их стук был монотонен и назойлив. Темнота сгущалась. Тучи, собравшиеся над Кайданганом, уже окутали его вершину туманом. Дождь полил сильнее. И вдруг раздался крик:
– К оружию! Враги! Враги!
Грянул первый выстрел. Кто-то из часовых бегом вернулся на плато. Из тумана начали выступать тени, бесшумно карабкавшиеся вверх по склону. Засвистели дротики.
– Каждый из нас возьмет на себя командование одной из четырех групп, – буднично произнес Сандокан, обращаясь к друзьям. – Нужно продержаться до сигнала Сапагара. Гвоздей не жалеть! – крикнул он бойцам. – Патроны по возможности беречь! Огонь!
Грохнули две спингарды, окатив шрапнелью первые линии врагов, которых гнал на приступ грек и, вероятно, сыновья озерного раджи. После краткой паузы заговорили карабины. Их залпы, чередуясь с выстрелами спингард, соперничали с шумом урагана.
Все четыре отряда решительно вступили в бой, готовые стоять до конца. Пока, впрочем, им нечего было опасаться. Плато защищали скалистые гребни, образующие настоящие брустверы[65], а крутые склоны вынуждали даяков пускать дротики чуть ли не вертикально.
Оглушительная пальба длилась уже с четверть часа. Даяки дважды взбирались на край плато и шли в атаку с кампиланами, но оба раза были отброшены огнем спингард и бежали сломя голову.
В бой вступили не только воины. Женщины и дети постарше тоже не остались в стороне и забрасывали неприятеля камнями. Еще вопрос, что было опаснее – тяжелые камни, валившиеся прямо на головы, или же пули из карабинов. Привыкнув защищать свои воздушные деревни бок о бок с мужьями и сыновьями, женщины исполняли долг, не страшась отравленных дротиков.
Даяки, понеся немалые потери, поспешно ретировались в лес. Похоже, до них дошло, что взять вершину с налета кампиланами и сумпитанами не удастся. У нападающих почти не было огнестрельного оружия. До осажденных доносились лишь редкие выстрелы: вероятно, это были пистолеты грека и сыновей раджи.
– Кажется, отбились, – сказал Янес Сандокану, командовавшему соседним отрядом. – Уверен, этой ночью больше атак не будет.
– А завтра?
– Завтра мы опять отбросим их куда подальше.
– А послезавтра?
– Карамба! И послезавтра сделаем то же самое!
– Боеприпасы, Янес, боеприпасы не бесконечны.
В бой вступили не только воины. Женщины и дети постарше тоже не остались в стороне и забрасывали неприятеля камнями.
– Да, это наше слабое место. Как поступим?
– Дождемся сигнала Сапагара и уходим.
– Сапагар вышел уже давно…
– Сомневаюсь, что он доберется до холма раньше трех утра.
– Ладно, подождем. Надеешься, он ускользнул от даяков?
– Да.
– А еще Насумбата висит у нас на шее мельничным жерновом. Кто его понесет?
– Никто. Здесь бросим. Пусть милуется со своими приятелями, Теотокрисом и твоим китмутгаром.
