жизнь уже не будет лёгкой и беззаботной.
Глава 15. В стае. Перемены
Волчья стая уверенными темпами двигалась на юг, опустошая одно маленькое поселение за другим. Постепенно их ряды пополнялись новыми волками. Стая росла медленно, в деревнях, которые попадались им на пути, оказывалось мало подходящих кандидатов. Новые оборотни в итоге смирялись со своей сущностью и подчинялись вожаку. Было всего два случая, когда только что обращённые погибали, так и не став полноценными волками. Первый из них, парень лет двадцати, после первого превращения повесился на ближайшем дереве, в качестве удавки использовав ремень от собственных брюк. Очевидно, в его голове что-то помутилось, психика не выдержала изменений, произошедших с телом. Второго новичка, мужчину за сорок, волки порвали сами. Он, когда обратился, то стал кидаться на всех в подряд, и ничто не могло его успокоить. Агрессивное поведение свойственно вновь обращённым, но обычно все быстро успокаиваются. Здесь же произошло что-то из ряда вон выходящее. Волк настолько разошёлся, что стал опасен. Он рычал, бросался на всех без разбора, даже на самок, из пасти его капала кровавая слюна. Барвину пришлось перегрызть оборотню горло.
Новые самки, тоже повели себя неожиданным образом. Более взрослая Татьяна, насчёт которой Агата питала особые надежды, оказалась безвольной и инфантильной. Она сразу же подчинилась законам стаи и даже слушать не захотела о каком-то бунте или противостоянии. Женщина была убеждена, что мужчины главные, и все должны решать именно они. А её дело маленькое, радовать вожака и его окружение.
А вот молодая Алина неожиданно всех удивила. Первое превращение — это всегда очень болезненный и неприятный процесс. Сначала у девушки поднялась температура. Кожа нагрелась и раскраснелась настолько, что к ней невозможно было прикоснуться. Крупные капли пота покрывали все её обнажённое тело. Кости ныли, суставы выкручивались. Алина стонала, стучала зубами, извивалась и корчилась на покрытой травой земле. На губах её выступила пена. Стая обступила девушку со всех сторон. Волки ждали рождения нового члена своей семьи.
Кожа девушки стала трескаться, из разрывов клоками полезла белая шерсть. Алина истошно завопила и продолжала кричать до тех пор, пока голос её не изменился и не превратился в отчаянный животный рык. Небольшая белая волчица, дрожа всем телом, поднялась на неуверенные ещё не окрепшие ноги. Её жёлтые глаза метались от одного зверя к другому. В них застыло недоверие. Один молодой оборотень рискнул подойти к ней поближе. Алина попятилась и зарычала, но парень не оценил серьёзность предупреждения и не отступил. И в то же мгновение острые зубы белой волчицы впились ему в морду. Оборотень заскулил, дёрнул головой, стараясь освободиться, но сильные челюсти не хотели его отпускать. По белой шерсти самки заструилась кровь. Ещё один волк поспешил на помощь товарищу. Алина отреагировала мгновенно. Она отпустила скулящего молодого самца, извернулась и цапнула оборотня за бок, вырвав большой клок волос вместе с кожей и мясом. Волк ударил её лапой, отчего Алина взвизгнула и покатилась по земле. Оборотень оскалил огромные острые зубы и стал наступать на неродового новичка. Алина зарычала, шерсть на теле у неё встала дыбом, хвост поджался, лапы напряглись. Она оглядывалась по сторонам, судорожно ища спасения. Её глаза встретились с глазами Ракиль. И что-то во взгляде сильной волчице приманило её, вызвало доверие. Алина метнулась в сторону от наступавшего на неё волка. И на животе приползла к ногам Агаты и её женской стаи. Самки окружили девушку, закрывая её своими телами и грозно рыча. Обиженный волк продолжал наступать. Но оскалившаяся пасть Ракиль, большой серой волчицы быстро остудило его пыл.
Вот так в маленькой бунтующей женской стае стало на одну представительницу больше.
Утром после ночи обращения новых волков, когда все уже приняли человеческий облик и облачились в одежду, Барвин подошёл к своей жене. Выглядел он на этот раз на редкость опрятно. Длинные волосы и густая борода были тщательно вымыты, оказались ещё влажными, не успевшими просохнуть. Рубашка и брюки чистые. Лицо, как всегда, суровое, глаза, выглядывающие исподлобья цепкие, недовольные.
— Надо поговорить! — прорычал он, останавливаясь в нескольких шагах от женщины.
— О чём? — спросила Агата, окинув вожака презрительным взглядом.
— Барвин, шёл бы ты отсюда, — Ракиль подошла поближе, отбросила назад длинные русые волосы, и засучила рукава, готовая драться.
— А ты, ведьма, — Барвин сплюнул, — не лезла бы ни в своё дело! Или ты считаешь, что если вся стая решит наброситься на вас, вы вшестером одержите верх? Радуйся, что у нас не принято самок убивать. Но мы можем изменить это правило. В честь нового мира.
— Угрожаешь? — презрительно фыркнула, Ракиль и не отступила.
— Предупреждаю, — огрызнулся Барвин.
— Я поговорю с тобой, — ответила Агата, жестом предлагая вожаку отойти в сторону. Женщина выпрямила спину, гордо вскинула голову и проследовала за своим мужем.
— Что тебе нужно, Барвин? — спросила она, когда они отошли на достаточное расстояние.
— Ты со своей бабской сворой, порядком мне надоела! — прорычал оборотень, сверля жену глазами. — Ходите все из себя! Морды дерёте! Будто вы лучше остальных. Но это херня! А вот то, что ты уже вторую самку от нас отбила, вот это меня совсем не устраивает…
— У них есть выбор, и они его делают! — спокойно ответила Агата.
— Смирись, как при твоём отце больше не будут, это моя стая и здесь мои правила! — проговорил Барвин, брызжа слюной.
— То есть жить цивилизованно и прилично мы не будем? — Агата презрительно скривила губы. — Так и останемся дикой бандой?
— Мы должны быть сильными, а не изнеженными и тепличными, как твой младший брат, — Барвин в упор смотрел на белую волчицу, глаза его налились кровью от злости. — Ты помнишь, надеюсь, моё обещание. Я вернусь в драконий город и лично разделаюсь с твоей семьёй. И начну я именно с него. А твою мать и младшую сестру, мы, пожалуй, оставим в живых, они нам пригодятся.
Агат выдержала его взгляд. Губы её плотно сжались, зубы заскрипели. Но она не позволила эмоциям взять верх. Не позволила страху стать осязаемым и заметным.
— Вы слишком лебезите перед этими драконами, а они все гребные мудаки! — продолжал разглагольствовать Барвин. — Они никогда нас не уважали. Всегда считали, что волки существа второго сорта. Мы не должны их слушаться. Не должны танцевать перед ними на задних лапах. Хрен им! А твой отец, он слабый, он мягкий, он не вожак! А я для нас оборотней, лучшего хочу. Хочу сильную стаю. Хочу лучшие охотничьи угодья. Хочу, чтобы нас боялись и уважали. И я этого добьюсь.
