Спать мы ложимся целомудренно отодвинувшись на самый край кровати.
Тихо смеюсь.
Не изменяет себе.
Сгребаю в охапку и прижимаю вредину к себе упираясь в ее мелкую попку своим каменным стояком.
— Пусть тебе всю ночь будет стыдно. — Ухо закусываю, щеку целую и…готов поклясться, что слышу ее улыбку.
Лед начал таять.
Глава 28
Ангелина
Андрей прижимает меня к себе и я чувствую, как мое тело предательски ему сдается. Рука с любимой татухой корнями ползет в мои трусики. Вот нахал. Рвано выдыхаю и сильнее прижимаюсь к разгоряченному телу.
Татушка на руке мужа с самого первого дня сводит меня сума.
Резко поворачиваю голову и ловлю разгоряченный и немного растерянный взгляд мужа.
Смотрю на его губы и тянусь за поцелуем.
— У нас будет только секс, Громов. На любовь и розовые сопли даже не рассчитывай. — возвращаю ему когда — то брошенную мне в лифте фразу.
Грудь мужа сотрясается от тихого смеха.
— Вот ведь ведьма мстительная — он резко разворачивает меня на лопатки и наваливается своим телом. Лицо Громова озаряется опасным голодом и он, словно хищник нападает на мои губы.
Выставляю вперед руку, чтобы сбавить его напор.
— Только попробуй меня остановить — страстно, неконтролируемо, бескомпромиссно. Его рот жадно сминает мои губы.
Здесь без вариантов: либо таять мороженкой, либо шоколадкой.
То, что через пару секунд сметутся все сомнения — проверенный факт.
Я отчаянно отвечаю на его грубый поцелуй и впиваюсь пальцами в каменные мышцы спины, ногтями вычерчивая узоры.
Чувствую, что сегодня этот парень церемониться не будет.
Его дыхание обжигает мою шею. Влажные губы тянут дорожку к животу и спускаются ниже.
Блин!
— Нет! — вырывается смущенное сомнение, когда понимаю, что он хочет сделать.
— Легла и расслабилась. — звучит как приказ.
Я прыскаю.
— Отставить. — сам смеется.
— Мне кажется, что мы уже все испортили. — поднимаюсь на локтях. — Идем наверх. — Громов безумным взглядом смотрит мне в глаза и языком проходится по влажной коже…
— М-м-м… — единственное, что могу выдавить из себя.
Это картинка настолько пошлая, что я не могу оторвать от мужа взгляд.
И как после этого мне с ним работать?
Я пытаюсь сосредоточиться на ощущениях и закрываю глаза.
Мне стыдно, но то что делает со мной Андрей сносит мне крышу.
Мое тело, словно простреливает миллионами игл. Каждую клеточку.
Холодными пальцами зарываюсь в громовскую шевелюру и выдаю комнате протяжный стон. Что я творю?
Беременная, похотливая мать двоих детей…
Мысли надоедливыми мухами кружат где-то возле, временами выдергивая меня из ощущений.
А может так и должно быть?
Он же мой муж все-таки.
Успокаиваюсь только когда ощущаю вес родного и любимого тела на себе.
Андрей голодными толчками впечатывает меня в матрас.
У меня рассудок туманится, но я пытаюсь опомниться и взять под контроль грубые движения мужа. Ведь этого парня явно несет.
— Э-эй… — осторожно стучу по спине.
Боюсь за малышку.
Но Громов словно одурманен. Кусаю его за плечо и меня вновь простреливает иглами. Содрогаюсь под мощным телом моего мужа.
И как он это делает?
Я мягкая, тряпичная кукла в его умелых руках.
Он всегда выворачивает все мои эмоции на изнанку.
Короче я рядом с этим мужчиной тряпка.
Тшить- прилетает мне в губы. — детей разбудишь.
Сам в ухо мне рычит, шею закусывает и сокращается во мне.
Какие-то грубые, животные инстинкты у него сегодня.
Целую влажное плечо мужа и пытаюсь выровнять дыхание. Андрей скатывается в сторону и к себе меня прижимает.
— Я люблю тебя, Карамелька… — тяжело дышит и в ухо мне шепчет.
— Только секс, Громов — цокаю языком и отворачиваюсь.
Моей ягодице прилетает легкий шлепок.
— Вот засранка. — насмешливо.
— Спасибо, кстати. Ты был относительно неплох сегодня. — высокомерно бросаю мужу и губу закусываю, что бы не засмеяться.
Я уверенна, что такие слова Громов слышит впервые.
— Глазки закрывай и баиньки. Дядя сказку уже тебе «прочитал». На большее не рассчитывай.
Натягивает трусы, шуршит пачкой, вытаскивая сигарету и выходит на балкон.
Дурак!
Укусить его хочется.
Улыбаюсь своим мыслям.
Сон пушистым одеялом укутывает меня.
Слышу, как чиркает зажигалка, как знакомый Женькин голос звучит с динамика телефона голосовым сообщением, как родной голос бесячего мужа записывает ответку.
Последнее что я помню: наш матрас проваливается под громовским весом. Муж притягивает меня к себе и ласково шепчет «Все равно люблю, вредина». Крепче прижимаюсь к нему и руку обнимаю.
Сон без сновидений-это то, что мне сейчас надо. Мы не меняем позы до самого пробуждения.
Просыпаюсь от громкого топота и хихиканья.
Открываю глаза и лениво шарю ими по комнате. Яркий солнечный свет пытается пробиться сквозь плотные шторы.
Видимо Громов тоже за вчерашний день неплохо умотался. Потому что рука с моей любимой татухой по-прежнему обвивает меня.
Хлопаю по татушистому дереву и нервно выдаю.
— Андрей! Мы проспали!
Громов не разжимает объятия, а лишь крепче прижимает меня к себе.
— Не кипишусь, Карамелька! У меня будильник заведен.
Свободной рукой шарит по тумбе. Открывает глаза и на меня растерянно смотрит.
— Блядь! Я его на балконе оставил! — Потом смотрит на яркий свет за окном. — Точно проспали.
Я ношусь по комнате, как электро веник. (на голове у меня между прочим то же самое). Пару раз я впечатываюсь в мощную грудь мужа и он меня придерживает, что бы я не упала.
— Гелька, скорость сбавь. Иначе сотрясешь себе голову. — потом издевательски добавляет. — Ты похожа на муху, которая при скорости в лобовое впечатывается.
Мой заспаный, злой ответный взгляд заставляет Андрея убавить веселье.
