И вот я знаю. Отец очень много времени посвятил изучению геральдической войне. И даже знаю, что тридцать девятый род прекратил своё существование, потому что любимая и балованная дочь и сестра влюбилась во вражеского военачальника. И даже умудрялась с ним встречаться. Вскрылось это перед решающим сражением за крепость Дюбраси. Наши войска долго отступали, враг буквально предугадывал любые манёвры. На самом деле успешно вытягивал сведения из дуры, которая сначала пожелала сопровождать отца и братьев на войну, а потом не догадалась, что её просто используют. Войска отступили в родовой замок, владельцы были уверены в победе. Ведь крепость рода Дюбраси очень много лет была причиной того, что на землях вокруг был покой. Голубя с письмом от девицы поймали, и не смотря на весь гнев отца, младший из сыновей заступился за сестру, заявив, что даже отец в семье не должен поднимать руку на девушку. И зря, очень зря, он не позволил, ввалить девице розг!
— Это почему? — заинтересовалась я.
— Она, как и все члены семьи знала о тайном ходе из крепости, что был сделан на случай нужды. Вообще, все замки и крепости имели один, а то и несколько тайных ходов. — Пожала плечами графиня. — Дурочка бежала к своему любимому, но тот прошёл по её следам и напал на крепость изнутри. Дюбраси сопротивлялись отчаянно. Отец предательницы и три старших брата погибли. Младший прорвался с боем, уводя с собой остатки людей. Но крепость была потеряна, а вместе с ней обрушилась оборона всех восточных границ. Вернуть их смогли только полтора года спустя.
— А дальше? — насторожилась я. Что-то царапнуло меня в этой истории.
— Дальше? Девица некоторое время была наложницей того, ради кого предала семью. Герб рода разрубили и обвинили в предательстве. Выживший наследник был лишён любого статуса и был приравнен к черни. Во время одного из боёв, он прорвался в лагерь врага и лично казнил сестру, за которую заступался. После окончания войны было ещё два упоминания, которые смог найти мой отец. И оба из-за обращений семей девушек, что стали жёнами бывшего лорда и его сына. В семье потомков Дюбраси жёсткое, если не сказать жестокое обращение с женщинами стало обязательной нормой. Что видимо и привело к тому, что они действительно вымерли. — Закончила графиня. — Что же касается почему я лично не озаботилась наследником… Скажи, ты слышала о проклятии королевы?
— Легенда о том, что королева-изменница перед тем, как её заточили, заявила, что её оговорили и прокляла всех участников своего свержения? — припомнила я что-то из разряда страшных сказок.
— Нет, не об этом. А о том, что носила она сама. Принято считать, что детей у неё с королём не было. Но на самом деле была дочь и трое сыновей. Все мальчики погибли в раннем возрасте. Любая рана становилась причиной кровотечений, которые невозможно было остановить. Древний артефакт показал, что проклятие в крови королевы. И её дочери. — Описала знакомые симптомы графиня.
— Это не проклятие, это болезнь крови. Гемофилия. — Опознала я. — Мальчики болеют, девочки переносят сквозь поколения.
— А что ты хотела от времён основания империи? Тогда каждый чих считали признаком проклятья. Но я впервые слышу, что у этой болезни есть имя. — Задумалась графиня.
— Читала где-то тут, — махнула я рукой сторону коробок с книгами, ожидающих восстановления шкафов и возвращения на своё законное место.
— Вот даже как, — протянула она. — И как успехи?
— Пока неизлечимо. К сожалению. — Я действительно не помнила, чтобы в лечении болезни, известной большинству благодаря царевичу Алексею, добились хоть какого-то успеха.
— Дочь королевы, Виттория, была отправлена отцом после заточения её матери подальше с глаз. Убить девочку король не смог, не решился. Но буквально вычеркнул её из жизни. Про неё все благополучно забыли. А она жила, правда не как принцесса, а как приёмная дочь одинокой и бездетной вдовствующей графини. Бездетной и вдовствующей она стала из-за войн, что вёл король. Виттория вышла замуж и словно и не существовало никогда у короля дочери от первого брака. — С грустью смотрела в окно графиня, словно сравнивая себя и ту девочку, тоже позабытую отцом.
— Подождите… А вы… — щёлкая гранями сложился пазл у меня в голове.
— Моя мать прямой потомок принцессы Виттории по женской линии. И да, через два года после моего рождения, мать родила сына, погибшего спустя месяц из-за кровотечения пупочной раны. В моей крови эта зараза тоже есть. Я сознательно не выходила замуж и не позволяла себе даже думать о возможности рискнуть. Мой сын однозначно не выжил бы. А дочь продолжила бы сохранять это проклятие в крови. — Кивнула мне графиня. — А вот в тебе кровь Дорангтонов без примеси яда. Поэтому я позволю снять с себя кожу, но сделаю тебя леди. Хочешь ты того или нет. А ты захочешь.
— С чего бы это вдруг? — прищурилась я.
— С того, что озаров всё меньше. Сейчас они уже великая ценность. И методы охоты на них всё более усовершенствуются, проверки всё коварнее. Как долго способ Саргенсов оставаться на свободе ещё сможет оберегать семью от ошейника-ограничителя? — усмехнулась она.
— Я не озар, артефакт это подтвердил. — Насторожилась я.
— Да, свидетельство вон, на стене висит. А что будет, когда будут проверять твоих детей? Внуков? — вытащила козырь графиня. — Видишь ли, фрау или фрай не попадают под защиту сословия. Такое право есть только у знати. И обреки судьба фрау или фрая Саргенса родиться озаром, и участь его незавидна. А вот родись озаром лорд или леди Дорангтон, родители получат горы поздравлений и восхищения. И столько брачных предложений, что даже среди самых выгодных партий смогут устраивать конкурсный отбор женихов или невест. Ведь озаров из семей действующей знати, разорившиеся рода не считаются, не забирают уже четыреста лет. У нас с тобой сугубо деловой договор. Ты сохраняешь наследие Дорангтон, я предоставляю защиту для твоих детей, внуков, правнуков и последующих поколений. А аптека… Будет такой очаровательной скандальностью. Леди или лорд владелец аптеки и фармик.
— Разорившиеся рода не считаются… А всё ли в порядке во владениях Дорангтон? — показалось, что я услышала и почуяла подвох.
— Ну ремонт необходим, замок требует ухода. А парк превращается в непролазную чащу. У меня с утра лисы приходят на парадное крыльцо и требуют угощения. Но деньги не ограничены. Справишься. — Отмахнулась графиня. — С ответом не тороплю. Есть пара недель, чтобы хорошо всё обдумать.
Графиня ушла. А в моей голове спорили за первенство две мысли. Если я официально стану наследницей графини, то я смогу использовать деньги из флигеля. Никого
