О, вижу ты уже ознакомилась с изменениями в своей жизни в ближайшем будущем. Тем лучше.
Глава 36
— Решая за меня моё будущее, вы упустили один очень важный момент, графиня. Меня не интересует ваш титул, ваше состояние и вообще всё ваше имущество. До сего момента я вас не знала, и не сильно от этого страдала. И намерена сохранить подобное положение вещей и впредь. — Ответила я.
— Не сильно, хм… Но всё-таки страдала. — Графиня с идеальной осанкой, не смотря на возраст, легко опустилась на краешек стула.
— Вы не девочка-подросток, которая пытается заработать себе славу главной язвы улицы. — Не поддалась я. — Не желаете объяснить, что это значит? И с чего вы решили, что император одобрит передачу титула фрау, когда у вас граф Пембрук в дальних родственниках бегает?
— Ты же умная девочка, и право знаешь неплохо. Что же касается с чего я решила, что мне пойдут навстречу… Знаешь, случай не единичный. Так поступают, если не хотят, чтобы род прервался. Но риск определённый был. Но не теперь, когда моё ходатайство поддержали три герцога империи. — Улыбнулась мне графиня краешком губ. — Сессиль всегда была слишком благородна для аристократки, и обладает чрезмерным чувством благодарности. Поэтому её кузену, мужу и старшему брату, нынешнему герцогу Велмор, просто не осталось другого выхода! Ты очень вовремя спасла Марка Норимара.
— Вам-то это зачем? — в благодушие графини я не верила. — Уж извините, но в неожиданно проснувшееся в вас желание пригреть родную кровиночку, я не верю.
— И правильно делаешь. У меня его нет. — Совершенно серьёзно сказала она. — Но род Дорангтон должен жить. Наше имя и дела наших предков не должны исчезнуть, растворившись в тени чужаков. Тебе придётся сохранить всё это.
— Набор громких и напыщенных слов. Не более. — Сложила руки на груди я. — И нет, если вы решили, что можете врываться в мою жизнь и что-то решать за меня, вы сильно ошибаетесь.
— А если я буду настаивать? — заинтересовалась графиня.
— Я забуду о воспитании и вы будете совсем грубо посланы, — прямо и откровенно предупредила я.
— Дерзка и самоуверенна. Но вот что интересно. Эта самоуверенность чувствуется по особому. Словно опирается на силу и опыт. Удивительно. — Рассматривала меня как забавную зверушку графиня. — Знаешь, деточка, в моём возрасте подобные пожелания, воспринимаются уже не оскорблением, а как пожелания хорошо и интересно провести время. И на будущее, быть леди, это не значит падать в обморок от любого грубого слова. А теперь когда приступ детской истерики и топанья ножками прошёл, и можно считать, что своё фи ты мне высказала, поговорим начистоту.
— Интересно. Вы ведь прекрасно знали и о жизни вашей сестры, моей матери. И о моей. И спокойно наблюдали за всем происходящим. А теперь вдруг вспомнили о родстве? — мне стало обидно за Анни, ту девочку, которую безнаказанно шпынял выродок Олди. Вот не могла я считать его Саргенсом.
— Знала. И наблюдала. И ничего стоящего не видела. Бесхребетная, скулящая дворняжка, которую в собственном доме превратили в бесправную служанку. — Прищурилась она.
— Что же вы не заступились? — отзеркалила её прищур я.
— За кого? Если ты сама не делала попытки защитить себя и своё? Ты сама не готова была бороться даже за себя! Так почему кто-то другой должен был бороться за тебя? — задала она очень важный вопрос.
— И что же настолько изменилось, что вы вдруг готовы даже признать родство со мной? — спросила я.
— Ты. Та, что вцепилась зубами в шанс не стоящий и медяшки, а вырвала победу. Ты рискуешь, напоминая о том, о чем другие бояться даже помнить. И конечно семейные рецепты. Ты наверняка прогнозировала какой эффект будет от введения новых рецептов с маркой "результат долгих исследований моего отца" или "старинный рецепт моей семьи". Особенно после того, как ты всех усердно тыкала носом в то, что Саргенсы поставляют лекарства в армию и управу. Ты прошла по очень тонкой грани. После обвинения в том, что ты озар, вывесить на стене аптеки свидетельства о признании стольких Саргенсов именно озарами. Но лекарства из твоей аптеки уже приобрели некий флëр особенности. — Перечислила мне графиня всë то, на что я и рассчитывала. — Ты рискуешь собой, чтобы сохранить наследие семьи. Именно это мне и нужно. Мне нужен наследник, который будет защищать и сохранять наследие Дорангтонов. А не только стараться добраться до денег и имущества.
— Так что же вы не озаботились наследником? Не думаю, что для вас было проблемой выйти замуж. А вот я явно не соответствовала вашим представлениям о достойном наследнике. И вы спокойно наблюдали за тем, как рушится моя жизнь. Более того, вы и на проверке пытались меня утопить. А ведь от её результатов зависело куда больше, чем просто наследство. — Пропустила я мимо ушей хвалебную часть выступления графини.
— Разве? Наверное потому, что не дала влезть в проверку твоих знаний истории. Ты так в них уверена? — усмехнулась графиня. — Между мной и твоей матерью не было тёплых отношений. Ошибка ребёнка, настроенного откровенно говоря глупой матерью, дорого мне обошлась. И долгое время я считала, что Стеф заняла моё место. Но я никогда не упускала из виду ни её саму, ни её дочь, то есть тебя. И о том, что дочь фармика Саргенса удивляет всех способностями в правоведении и математике, знала из первых рук. А история… Если нужно кого-то утопить или выставить дураком, то устрой экзамен или выведи разговор на историческую тему.
— То есть, вы хотите сказать, что своим выступлением на проверке, вы меня облагодетельствовали? — удивлённо уточнила я.
— Анна, скажите, вы помните, когда началась геральдическая война? — мило улыбнулась графиня.
Даты затруднения не вызвали. Война, получившая своё название из-за того, что аристократы шли в бой не под общим флагом империи, а под личным, с изображением своего родового герба, была последней войной на известных землях и запомнилась всем опустошением, что осталось после неё.
— Сколько аристократических родов исчезли за время геральдической войны? — продолжала улыбаться графиня.
— Тридцать восемь из-за смерти всех мужчин рода, и один был лишён герба из-за предательства. — В ответ улыбнулась я. — Поэтому он считается мëртвым.
— Можете перечислить погибшие рода? — приподняла брови графиня Александра.
Уже осторожнее я перечисляла те фамилии, что всплывали в памяти. Графиня улыбаясь кивала головой на каждую фамилию.
— А теперь поимённо и обстоятельства гибели всех тех, кого считают героями империи. — Ехидно фыркнула графиня. — Вы ведь знаете героев империи?
— А сами-то знаете? — возмутилась я.
— А сами проверяют, а не отвечают. — Фыркнула графиня. —
