Книга На Дороге - Софья Вель

виднелся сильно покосившийся знак Творца. Видимо, сегодня в деревне праздник. Домики стояли украшенными, все, кроме молельни. Сильвия припомнила, что с утра был день зимнего солнцестояния. Может, местные поэтому все и украсили? Она плохо знала обычаи северных земель, еще хуже помнила праздники в честь Всевышнего.

— Девочка, что стоишь молчишь, али немая?!? Заходи, согреешься! Ты путница?

Сильвия качнула головой в знак согласия, но отчего-то приглашением воспользоваться не торопилась.

— Мне бы только к Морю дорогу узнать.

— Ой, девонька, ну что ты?! Заходи! Кто ж ночью дорогу ищет? — изумилась рыбачка, ее тон, интонация напомнили Авдотью. И Сильвию это расположило.

Платье давно заиндевело от воды и ветра, Сильвия не чувствовала ног от натруда и холода, больше всего хотелось в тепло и спать. Даже голод потерялся на фоне усталости.

— Хорошо, если не помешаю, — сдалась путница.

— У нас праздник большой! Будешь сегодня главной гостьей! — продолжала нараспев рыбачка, пропуская Сильвию в избу и с неподдельным интересом разглядывая живот странницы.

Сильвия очутилась в низкой избушке. Темной, топимой по-черному. Было тепло. Пахло дымом, рыбой и травами. Оконца были затянуты полупрозрачным пузырем.

— Садись, девонька! Поешь, попей, сил наберись, — хозяйка строго посмотрела в сторону жавшихся в углу детей, о чем-то предостерегая. Сильвия решила, чтоб вели себя тихо и не мешали отдыху внезапной гостьи. Правда, такой ли уж внезапной? На столе стояло угощение из хлеба и рыбы.

— Садись, девонька, на место почетное, угол наш красный!

В свете тонкой лучины Сильвия рассматривала хозяйку и ее детей. Грубые, простые лица украшали глубокие темно-синие глаза, одежда была очень скромной, даже слишком, если учесть, что она парадная. «Рыбаки как рыбаки, — заключила Сильвия. — Простые и добрые, странников привечают, что бывает нечасто», — невольно вспомнились все прошлые деревни, там чужаков побаивались и без нужды близко не подпускали, а здесь — сразу в дом!

— И как зовут тебя, красавица? — ласково допытовала хозяйка, но от её взгляда стало не по себе.

— Авдотья, — зачем-то соврала Сильвия, что-то в поведении хозяйки и жавшихся по углам детей настораживало. — Мне бы к Морю.

— Моооре? — чуть округлила глаза женщина, — где это?

Неужели? Неужели она ошиблась?! И все ее поиски, и дорожные тяготы напрасны? Не может быть!

— Ну как же, за Лесом должно быть море, — заупрямилась Сильвия.

— На вот, попей, согреешься! В пути ты, должно быть, давно? — не ответила на вопрос хозяйка.

— Спасибо, — Сильвия с благодарностью взяла грубую глиняную чашку. Пахло травами и медом. Она сделала глоток — сладко-горький отвар, вроде тех что варила Авдотья. И опять стало тоскливо, где же теперь ей искать свою старую травницу? Как к ней вернуться?

От горького отвара вязало рот. Сейчас бы просто воды. Хозяйка налила еще травяного чая. Сильвия села на предложенное место.

В печке потрескивал огонь. Клонило в сон. Веки стали тяжелыми, горячими, тепло травяного чая растеклось по озябшим рукам и ногам. Сильвия закрыла глаза и откинулась на стену. Кто-то вошел в избу тихо переговорить с хозяйкой. Открыть глаза сил уже не было…Сильвия уговаривала себя, что зашла только погреться. И с невероятным трудом размежила веки.

— Выпей еще, — протянула глиняную кружку хозяйка.

Сильвия мотнула головой, спать хотелось непреодолимо.

— Выпей, так надо. Полегчает! С дороги-то притомилась, поди…

Гостья нехотя пригубила, напиток оказался горький, как желчь. Сильвия отпрянула, но хозяйка почти силой влила остатки в рот.

— Пей, милая, пей! Так надо… Ты на нас не серчай! Он хозяин наш, заботится о нас! А тебе — честь великая!

Кто такой «он»? Пыталась поймать мысль Сильвия, и что за странная честь, и почему она должна серчать? Может, ей просто все снится? Сильвия попыталась проснуться, но ничего не вышло.

Рыбачка продолжила:

— Сегодня Хозяин деток домой забирает. Они будут петь и играть с ним вечно.

«Вечно?!», — слово очень не понравилось Сильвии — этот мир не для Вечности.

— Невестой его станешь! — заключила хозяйка

«Невестой!?», — волна гнева смыла неподатливый сон. Сильвия очнулась, может, все же привиделось, больно дико все казалось. Сильвия попробовала поднять руку, чтобы потереть глаза — не получилось. Сон не сон, а тело безвольно стекло на лавку.

В избу вошли: короткостриженая охотница, одетая по-мужски, и долговязый прислужник Творца, облаченный в старую линялую рясу.

Охотница повернулась к обездвиженной Сильвии. Внутри все помертвело — глаза были страшными, оранжево-желтыми, с узким зрачком — Тварь из Леса! В ответ охотница-оборотень улыбнулась, оголяя клыки:

— Вот и свиделись!

Ах они погань болотно-лесная! Сильвия рассвирепела. Сердце разогналось, утраивая скорость бега крови. Жрец подсел к Сильвии, перекрывая возможность побега. Разогнанная кровь ослабила действие яда, страх и гнев окончательно стряхнули сон:

— Зачем я вам? — Сильвия привстала, думая, что, если бы хотели просто убить, давно уже убили. Жрец, рыбачка и Тварь растерянно переглянулись.

— Девонька, не серчай, это же честь великая! — снова начала хозяйка избы. — Живем мы здесь издавна, обычаи свои чтим, с Хозяином дружим. Хозяин нас весь год берег, рыбу в невод загонял, от зверей стерег! Теперь наш черед благодарить… Но мало нас осталось! Дитяти в этом году не народилось. А с брюхатой тобой, считай, сразу двое…

— Я видела, у вас Молельня есть. Значит, Всевышнего знаете. Детей убивать — грех большой. — Сильвия оторопела, ладно ее, чужачку, хоть грех, но не жаль, но родных детей?!

— Всевышний далеко, а Хозяин близко. Хозяин о нас и заботиться! — улыбнулся нечестивый священник.

— Что-то наша красавица слишком болтлива! — промурлыкала желтоглазая, от тихого голоса у Сильвии побежали мурашки. — Дай ей еще!

— А вдруг…вдруг слишком много будет? — растерялась рыбачка.

— Напои, я сказала! — лязгнула острыми зубами Тварь. — И нож забери.

Рыбачка наполнила чарку.

— Как же я долго тебя ждала, моя королева! Наш триумф близко… — прошептала желтоглазая. — Дай нам вкусить твоей плоти, разделить с тобой Силу! Твоя кровь, драконица, она даст нам ВСЕ! Миры падут ниц! Наконец-то ты наша!

Сильвия помертвела, стало по-настоящему страшно, но она упрямо повернулась к хозяйке избы:

— Я могу тебя защитить, тебя и твоих детей. Вас всех. Не нужно отвара и оставь мне нож, — после этих слов с вызовом посмотрела на желтоглазую тварь. Рыбачка не подняла глаз. Желтоглазая зарычала, а потом расхохоталась:

— Потерпи, я освобожу тебя от глупой личины человека. — щерясь в страшной улыбке, пропела волчица. А затем гаркнула на хозяйку дома:

— Давай, пошевеливайся! — рыбачка побелела от страха и тут же принялась исполнять, послушно вытаскивая из кармана платья нож степняка. Затем поднесла чарку к губам жертвы, насильно вливая. Сильвия пыталась выплюнуть, но не получилось, рыбачка ловко зажала нос, и чтобы сделать вдох, нужно