раскладывался, а я оплачу.
К горлу подступали слезы, но плакать мне никак нельзя. Я уже видела Огнарева злым, жестоким, раскаивающимся, флиртующим, пытающимся очаровать, и смирилась со всеми его сторонами, но таким, какой он был сейчас, я не хотела его принимать.
— Ты же специально сделал это? — я стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.
— Что?
— Дождался, пока я влюблюсь в тебя… — у меня дрогнули губы, — и решил бросить.
— Нет, ты правда мне нравилась, Катя.
— Что изменилось?
— Я просто перегорел, — спокойно и безэмоционально ответил Алекс.
Он поднялся из-за стола, поставил посуду в раковину и вышел из комнаты. Я закрыла глаза и по щекам побежали жгучие слезы. Мне казалось, что когда я услышу, что он больше ничего ко мне не чувствует, я умру от боли, но я все еще была жива. По крайней мере, мое сердце все еще билось, кровь бежала по венам, легкие снабжали организм кислородом и внешне я казалась вполне здоровой, но внутри я разбилась, как паутинка тонкого стекла.
Герда коротко лизнула мою ногу и побежала вслед за Алексом. Я слышала, как он собирается, чтобы в очередной раз уйти. Удивительно, но он принес мне самую большую горечь, ни когда унижал меня, выкручивал руки, кричал, угрожал, топтал самолюбие и сжигал мои детские воспоминания, а когда нормально, по-взрослому сказал, что не любит и не хочет держать рядом с собой. Я была раздавлена.
Когда он ушел, я надела его светлое поло, которое было на нем, когда мы в последний раз ездили в парк, оно все еще пахло его духами и ароматом кожи. Я легла в постель, на его сторону кровати, и крепко обняла его подушку. Она тоже хранила его запах. Слез почти не было, я чувствовала только выгорание и дикую меланхолию. Алекс опустошил меня, как сосуд, выпив из меня все жизненные силы, эмоции и душевный огонь. Он потушил меня, как спичку, превратив в мое сердце в обугленное пепелище.
Как же тебя угораздило так сильно вляпаться, Катя?
Мне было намного проще ненавидеть Огнарева и желать ему смерти, чем так откровенно и безрассудно его любить. Правильно говорят, что самая сильная любовь- не взаимная.
Я пролежала в постели до позднего вечера, я не вставала чтобы поесть или попить, только ближе к вечеру я заставила себя подняться, чтобы накормить Герду и вывести ее на прогулку. Она словно чувствовала, что наша маленькая семья разрушена и тосковала вместе со мной, не желая, как прежде, весело скакать короткими лапками по скверу и гонять птиц.
После прогулки я снова залезла под одеяло и погрузилась в свои грустные мысли. За окном стояла глубокая ночь. Сегодня было необычайно холодно и деревья клонились от бушующего, ураганного ветра. Я слышала, как Герда тихонько поскуливает в коридоре и поджимала губы от обиды за нас. Теперь нужно думать, как мы будем жить дальше.
Ветер все набирал силу и из-за свиста стихии, звучавшего с улицы, я не сразу услышала, как в двери повернулся замок, но когда Герда радостно зацокала лапками по ламинату и принялась звонко тявкать, я сразу поняла, что Алекс вернулся.
— Это твоя собачка? Такая милая!
Я услышала незнакомый женский голос и мое сердце оборвалось, оно мгновенно заколотилось в тысячу раз быстрее, чем обычно. Я прижалась к кровати и испуганно навострила уши. Но Герда так сильно радовалась возвращению хозяина, что от ее шума, я не разобрала, что ответил Алекс незнакомке.
— Проходи, сейчас достану бокалы.
Этот стальной голос я сразу узнала, как и его флиртующий тон. Я не могла поверить, что то, что сейчас происходит, не сон и не какой-то жестокий розыгрыш. Я не могла пошевелиться.
На кухне хлопнула дверца шкафа, а сразу за ней выдвижной ящик, в котором лежали столовые приборы.
— Классная квартира!
— Спасибо! Скажешь, когда хватит.
Алекс наливал незнакомке вино, я слышала звук, открывающейся винной бутылки. Меня колотило с такой силой, что мне казалось, что подо мной вибрирует пол. Я полностью заледенела, лишь кровь, прильнувшая к моим вискам, давала мне ощущение, что я еще жива.
— Не страшно среди ночи ехать к незнакомцу? — игриво сказал Алекс, — вдруг, я маньяк?
Я хорошо знала этот заигрывавший тон и могла поклясться, что когда он сказал это, он приподнял брови и слегка улыбнулся.
— Никакой ты не маньяк! Ты симпатяга!
— Думаешь?
— Ага!
— Ну, спасибо, — пикантно ответил Алекс.
Я почувствовала, что меня сейчас стошнит и я закрыла себе рот ладонью. Сердце просто рвалось из груди и я больше всего боялась сейчас разреветься в голос, так, чтобы они меня услышали.
Герда продолжала весело тявкать и кружиться в счастливом танце. Глупышка не могла подумать, что ее любимый папа настолько жесток, она терпеливо ждала, что он обратит на нее внимание.
— Чем займемся? — кокетливый голос девушки резал мне ухо.
— Не знаю, — дьявольски протянул Алекс, — смотря, на что хватит твоей фантазии…
Я не знала, чего сейчас было во мне больше, боли от бесчеловечного предательства или стыда за то, что я вынуждена слушать, как Огнарев клеит телку, пока я нахожусь в другой комнате. Почему-то я не сомневалась, что он пойдет до конца и я могу стать молчаливым свидетелем их приближающегося секса.
— Фантазия у меня очень богатая!
— Покажешь?
Сука!
Я четко представляла его лицо в этот момент, скорее всего он сейчас нависает над ней, не давая возможности к отступлению. Алекс всегда так делал со мной. Он включал бархатный тембр голоса и подходил очень близко, бросая мне вызов.
Меня скрутило в узел от обиды, я чувствовала, как в спине пульсирует невидимый нож, который Огнарев воткнул мне в спину.
Резким рывком я вскочила с кровати и бросилась к шкафу, вытаскивая и натягивая на себя первое, что попалось под руку. Я больше не слушала о чем они говорили, я не желала это слушать, как в бреду я теребила замок спортивной олимпийки, который никак не желал поддаваться моим трясущимся пальцам. Молния с треском застегнулась, закусив кусок кожи на груди, но я даже не сморщилась, я пулей вылетела из спальни, но замерла в дверях, поймав на себе холодный темный взгляд.
Алекс стоял прислонившись к кухонному шкафу, а прямо напротив, спиной ко мне сидела темноволосая худенькая девушка в открытом платье, она уютно устроила свою круглую задницу на кухонном столе, на том месте, где обычно сижу я. Она стучала пальчиком по бокалу красного вина и не сразу поняла, что они не одни в этой комнате, но когда взгляд Алекса завис
