рядом тут не валялся. Просто сумасшедшая ловкость и гибкость — так гнётся и вьётся, словно у него вообще костей нет. Ноги выше головы подлетают. А прыгает, что кузнечик.
Это, где же так учат драться? Не имперская ли знать старшина наш? Или какой-нибудь секретный убийца на службе у самого императора? Или храмовник? У этих, говорят, тоже воины чудовищной силы имеются. Может, Брон и не глотал никаких бобов в этом походе добытых? Может, он уже таким был?
— Устаёт! Смотри! Не та скорость уже!
Это Айк не про Брона. Ратибор чуть замедлился вроде. Не вроде, а точно! Три минуты уже бьются. А Удальцы ведь с дороги. С тяжёлой дороги. Кто его знает, сколько сквозь бурю шагали. Небось, с самого утра на ногах.
— Вот ему, дураку, его потолок и аукнулся!
— Что? Не понял, — дёргаю я за руку Айка.
— Не заметил, как Брон сейчас боб глотнул?
— Неа.
— Было. На миг ко рту руку поднёс. Но так можно. Допускается. А вот Ратиборчик в пролёте. Ему боб усталость не снимет. Отглотался своё.
Я всё понял! Вот оно в чём подвох. И Брон знал! Точно знал!
И понятно, почему Ратибор сменил тактику. Если раньше он больше старался свалить Брона ударом, то теперь всё чаще и чаще норовит схватить. Так-то он с самого начала, едва понял, что его противник непрост, поймать Брона пытался — понятно, что в борьбе шансы у тяжёлого выше — но делал это не так очевидно и в лоб. Хитрил, чередовал удары с бросками. Понимает, что время работает против него.
— Готов ставить наше семя на Брона! Это всё! Это начало конца!
Только кто сейчас примет такую ставку? Никто. С каждой секундой разница в скорости соперников растёт и растёт. Через минуту она уже очевидна настолько, что крики толпы постепенно сменяются хохотом, свистом и улюлюканьем. Ратибору бы уже пора сдаться. Так хоть крохи достоинства своего сохранит.
Но, что это?! Приблизившийся в своём танце к краю людского круга Брон внезапно валится вперёд. Не прыгает, а именно валится, падая под ноги набегающего Ратибора. Да его же в спину толкнули!
Крики, ругань, злой ор. Окружающая поединщиков толпа приходит в движение. Вот так подлость…
— Смотри!
Брон ужом выкручивается из-под рухнувшей на него туши противника и оказывается у того на спине. Невероятно резкий, практически незаметный глазу удар кулаком сверху вниз в гривастый затылок — и почти успевший вскочить Ратибор падает на землю мешком.
Людской круг на миг замирает, а потом толпа — кажется, имя старшины первым выкрикнул Брымза — начинает всё громче и громче орать:
— Брон! Брон! Брон!
Что уж там. И мы с Айком орём. Это всё! Это точно победа!
Круг распался. Кто бросился поздравлять Брона, кто приводить Ратибора в чувства, кто бросать колкости в сторону понурившихся Удальцов и выяснять, кто толкнул поединщика. Это я про Кишкодёров и Чёрных. Наши не настолько страх потеряли. Я же, проводив взглядом полезшего в центр толпы Айка, быстрым шагом припустил в сторону нужника.
Не могу больше терпеть. Причём, сразу в двух смыслах. Любопытство прорвало плотину страха. Мочевой пузырь пока держится, но там тоже на грани. Отолью и… Йок с ним! Только про Брона спрошу и больше ничего слушать не стану, изгоню сразу.
Заскочил в каменную комнатушку с дырой в полу, закрыл на щеколду дверь. Сделал дело, оправился. Стою, собираюсь с духом.
— Что за человек такой, этот Брон? Кто он? Говори.
И даю бесу волю.
Сердце колотится в груди. А руки уже не мои — пот, проступивший несмотря на холод, со лба не смахнуть.
— Брон не человек.
Что?!
И руки к вискам. Опять мои руки. Изгнал с перепугу и даже не понял, что сделал.
Не человек…
Ло
И всё. И весь разговор. Мальчишка ещё несколько секунд постоял, размышляя о чём-то, затем открыл дверь и бросился обратно к толпе. Впрочем, это и правильно. Неудачное время, неудачное место. Чтобы перекричать шум прибоя, мне пришлось проорать свой короткий ответ. Продолжим потом. Теперь я в этом уверен. По ускорившемуся биению сердца мальчишки, что и так колотилось до того, как он задал вопрос, легко можно понять, что Китар по-настоящему испугался. Теперь он наверняка захочет узнать все подробности.
И боится носитель не только меня, но и Брона. Это хорошо. Китар теперь будет вдвойне осторожен. Гахар только что в очередной раз доказал свою силу. В прямом столкновении с ним у меня шансов нет. И в ближайшее время не будет. Утешает одно — по возвращению на Мун, пути моего врага и носителя разойдутся минимум на несколько месяцев. За это время я точно успею втереться к Китару в доверие и разъяснить, что и как нужно делать в дальнейшем.
Теперь, когда я больше узнал про материк, охотничьи походы, ватаги и прочее, проект плана развития почти сформирован. Если триста долей в каждом из лучей триады предел для Предземья, то стратегия примерно понятна. Осталось донести её безальтернативность и важность до Китара.
Но, что же гахар? Поединок закончен. Пришедший в себя Ратибор признал поражение. Чтобы не потерять лицо окончательно, пытается подружиться с соперником. Носитель как раз протиснулся к Айку, а тот стоит близко к эпицентру событий. Из долетающих обрывков фраз всё понятно. Недооценил, перегнул. Всё по-честному. В межсезонье приходи на турнир, а то не хватает достойных противников. Зла не держу, но реванша прошу. И всё в том же духе.
Гахар не дурак. Игру принял. С побеждённым соперником разговаривает уважительно. В итоге сам попросил старшин двух других ватаг принять к себе на ночь часть людей Ратибора. Остальных, вместе с их предводителем, пригласил к себе. Во дворе, у костра, будет спать лишь единственный идиот, толкнувший гахара в спину и уже получивший разнос от своего старшины.
Примирение состоялось. Ратибор растерял часть своего авторитета, но не критическую. Тоже не дурак — не стал пока развивать конфронтацию с талантливым выскочкой. Наверняка, рассчитывает вернуть должок позже. Гахар же своего добился тем более. Фальшивому Брону не столько важна была ночь в тепле для своих, сколько посыл для чужих. Он явно метит в лидеры всего охотничьего движения Муна.
Выводы очевидны. Гахар желает не просто кратчайшим путём перебраться на следующий пояс этой аномальной планеты. Он нацелился на власть, которая позволит ему запустить процесс моих поисков. Не удивлюсь, если его следующим шагом
