слышу его крик. Я иду проверить, не случилось ли что-то с ним, боясь самого худшего.
Осторожно захожу на кухню и вижу его. Давид стоит спиной ко мне, одетый в свою любимую рубашку и брюки. Но я вижу, как он напряжен и трясется. Я вижу, как на полу разбросаны осколки посуды и стекла.
— Прости меня, — подхожу к нему сзади, осторожно касаясь его плеча.
Желание дотронуться до него охватывает меня всю, но я отдергиваю руку в самый последний момент, зная, что делаю только хуже.
— Я просто очень запуталась и не знаю, как поступить. Хочу сделать все правильно и лучше для всех, но не вижу выхода из этой ситуации, — говорю вслух, как будто надеюсь, что кто-то услышит меня и подскажет решение.
Меня разрывает между двумя вариантами, которые кажутся мне одинаково трудными и рискованными. Я не хочу никого обидеть или потерять, но я также не хочу жить в лжи и несчастье.
Ищу ответ в своем сердце, но оно молчит.
Давид медленно поворачивается ко мне, по его лицу я вижу, что мужчина меня вообще не слушал. Он напряженно смотрит мне в глаза, в его руках я замечаю телефон.
— Что-то случилось? — спрашиваю, не отрываясь от телефона, но на его экране все размыто и непонятно.
— Ульян написал, — Давид отвечает медленно и тяжело, как будто ему трудно дышать.
— Пора возвращаться? — чувствую, что что-то очень плохое произошло, и готова бросить все и уехать с ним.
— Нет, он написал, что Никита умер, — Давид произносит слова, которые звучат как приговор. Он смотрит на меня пустым взглядом, как будто не верит в то, что говорит.
Умер.
Это слово разрушает всю мою сказку, всю мою гармонию. И тут я оказываюсь в реальности, в которой я — источник проблем для них, и должна как можно скорее исчезнуть из жизни этих мужчин.
70 глава
Лилия
Это, наверное, самая высокая скорость, на которую способна развить машина. Давид гонит на своем автомобиле, как будто у него нет никаких ограничений. Мы мчим по дороге, обгоняя все, что движется. Я чувствую, как ветер свистит в ушах, а сердце бешено колотится. За какие-то три часа мы оказываемся в белом особняке.
— Что произошло? — с тревогой в голосе спрашивает Давид, не снимая обуви, врывается в дом. Я поспешно иду за ним.
В гостиной царит напряженная тишина. Все смотрят на Яну, которая сидит на диване в сером костюме, словно готовая к похоронам. Ее блондинистые волосы растрепаны и спутаны, а глаза красные от слез. Она обнимает свою дочку Кристину, которая крепко прижимается к ней. Мужчины стоят вокруг дивана, не зная, что сказать или сделать. Яна выглядит измученной и больной. Она сильно похудела, под глазами у нее темные круги, а губы синеют от горя. Щеки впали, а кожа потеряла свой розовый оттенок. Не узнаю Кристину, которая выросла из маленькой девочки в красивого подростка. Она похожа на свою мать, но в ее глазах есть ясность и решимость.
— Это всё моя вина, — с отчаянием восклицает Яна, крепко обнимая девочку. Она чувствует, как её сердце разрывается от горя и вины.
Давид молча смотрит на братьев, словно ждёт от них объяснений. Я же осторожно подхожу к женщине и ласково глажу её по спине. Яна, вся в слезах, отпускает Кристину, которая с любопытством смотрит на меня. Яна прижимает меня к себе и заливается слезами ещё сильнее.
— Отец всё рассказал, — Ярослав кивает на свою мать, которая сидит рядом с ним и выглядит обеспокоенной.
— Никиту пришлось выпустить из больницы, — Демид недовольно поджимает губы и поднимает брови, как будто не верит в то, что слышит и говорит.
— И что? От этого не умирают, — слышу в голосе Давида раздражение и недоумение.
— Никита первым делом отправился в экспедицию посмотреть на новый вид змеи, который появился в глубинах джунглей, — рассказывает Феликс. Он выглядит уставшим и измученным, как будто сам прошёл все трудности пути.
— Понятно, — кивает Давид, не желая слушать дальнейшую историю.
Я ощущаю, как Яна внезапно замирает и вырывается из моих объятия. Она бросается к своему сыну, которая встает с дивана и смотрит на нас с презрением.
— Что тебе понятно, — говорит она с ядом в голосе. — Она ему кости сломала, а потом проглотила. А потом выплюнула, как будто это был мусор…
Женщина не успевает закончить свою речь, как ее лицо искажается от боли и она заливается слезами. Давид хмурится и отступает назад, в надежде избежать гнева матери. Захар берет Кристину за руку и уводит ее на кухню, кивая мне головой. Я следую за ними вместе с Яной, которая дрожит от страха и смущения. Из гостиной доносится шепот мужчин, которые обсуждают произошедшее.
— Выпей, — Захар подает стакан с жидкостью Яне.
Она дрожащей рукой берет его и выпивает. Жидкость горчит на языке, и она хмурится от отвращения.
— Может, увезти Крис в мою комнату? — спрашиваю я, смотря на мужчину. Он качает головой отрицательно.
— Сейчас она успокоится и заснет, а с Крис лучше прогуляться, — Захар улыбается и кладет свои руки на плечи сестры. Он встряхивает ее, как будто хочет разбудить девочку от кошмара.
— Ты совсем не изменилась, — улыбается девочка, окидывая свою длинную косу назад. Ее волосы блестят на солнце, как золото.
— А ты вот изменилась, выросла, стала настоящей красавицей, — улыбаюсь я девочке, дотрагиваясь до ее волос. Они такие же мягкие, как и у ее братьев. Я чувствую, как она прижимается ко мне, искренне рада нашей встрече.
Яна успокаивается под наши разговоры. Она засыпает прямо на моем плече, словно маленький ангел. Захар берет мать на руки и уносит в спальню, оставляя нас с девочкой одних. Мы с Кристиной отправляемся гулять возле дома. Кристина выглядит, будто ничего и не произошло. Она улыбается и кидает в меня снежками, смеясь от души.
Все кажется нормальным.
71 глава
Лилия
— Она уже спит, — тихо говорю я Ульяну, глядя на Кристину, которая распласталась на моей кровати. Она так устала после долгой прогулки по заснеженному парку и веселой игры в снежки, что заснула, едва прилегла. Ее румяные щеки и длинные ресницы выделяются на белой подушке, а ее дыхание ровное и спокойное.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Ульян, садясь на другой край кровати и осторожно поглаживая Кристину рукой. Он смотрит на меня своими серыми глазами, в которых читается забота и нежность.
— Хорошо, — отвечаю, проводя рукой по мягким волосам
