— Угу, так чего же мы ждём? — Каулквейп повернулся, чтобы идти вперёд. — Идём по тропе.
— Не могу в это поверить, — шептал Прутик.
— После стольких лет я снова нашёл тропу! — Он поднял глаза. — Эй, вы двое, подождите меня! — Прутик шагнул на тропу и бросился догонять Каулквейпа и Гуума.
Тропа извивалась и поворачивала, но никогда не исчезала. При свете луны она ярко блестела, как мокрый след древесного слизня. Часто путники натыкались на развилки, иногда на целые перекрёстки, где переплеталось сразу несколько трон. И каждый раз, ни минуты не колеблясь, Прутик выбирал нужную.
— Все тропы ведут к другим тропам, а те к деревням лесных троллей, — успокаивал он остальных. — Мы просто не можем пойти не туда.
Каулквейп соглашался. Однако чем дольше они шли, тем сильнее ему казалось, что молодой капитан ведёт их в каком-то строго определённом направлении.
Неожиданно Прутик остановился.
— Принюхайтесь! — велел он. — Чувствуете этот вкусный запах ароматного дерева? Его подрумянивают у себя в печах лесные тролли, когда хотят увидеть сны и когда… — Он замолчал и склонил голову набок. — А вот это слышите?
Каулквейп прислушался: да, там вдалеке к голосам ночных зверей и птиц примешивался звук чего-то ещё.
— Музыка, — удивлённо отметил он.
— Должно быть, мы уже очень близко к деревне, — решил Прутик.
Они прошли вперёд ещё немного. Печальный звук поющих голосов долетал до них из-за деревьев. Когда ветер менял направление, этот голос-плач затихал, но через мгновение звучал ещё громче, чем прежде. Низкие голоса, высокие голоса, каждый поёт своё, и всех их объединяет общая скрытая печальная мелодия.
— Ух-ух! — сказал Гуум.
— Я знаю эту музыку, — еле слышно заметил Прутик, у него было странное выражение лица, как будто он углядел невидимое. — Кто-то умер, — объяснил он друзьям. — Они выполняют Церемонию по умершему.
Под звук заунывного пения путники втроём шли вперёд по тропе. Потом повернули налево. Снова налево. Потом направо. Внезапно в густой лесной поросли мелькнул жёлтый огонёк факела. Прутик вздрогнул и остановился.
Каулквейп никогда ещё его таким не видел. Молодым. Неуверенным. Казалось, годы слетели с него как шелуха, и под ними оказался неопытный мальчишка из лесных троллей. Слёзы блестели у него на глазах и грустная улыбка застыла на лице.
— Прутик, — озабоченно позвал Каулквейп, — что-нибудь не так? Ты не хочешь повернуть назад?
Тот отрицательно покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Со мной всё будет в порядке. Просто я многое позабыл. Я ведь вырос в такой же деревне, Каулквейп. — Прутик всматривался в знакомые хижины лесных троллей, привязанные высоко в кронах деревьев. — Я жил в такой же хижине из летучего дерева… Ну хватит… — Казалось, Прутик собрался с духом. — Держитесь рядом со мной. А если нас кто-нибудь остановит, говорить буду я. Лесные тролли очень подозрительно относятся к непрошеным гостям, особенно в таких торжественных случаях.
Они оказались на краю поляны, над которой возвышалось высоченное колыбельное дерево, с него свисал кокон Птицы-Помогарь. Именно в таких коконах, из которых когда-то вылупились огромные птицы, жили мудрецы деревни, обычно это были древесные эльфы. То, что они спали в тёплых ароматных коконах, позволяло им видеть те же сны, что и сами птицы, много летавшие по свету. Казалось, жители деревни, все до единого, вышли на эту поляну и с факелами в руках собрались вокруг дерева. Музыка раздавалась из центра толпы, с места, находящегося прямо под коконом.
Когда Прутик и остальные сделали шаг вперёд, церемониальная песнь достигла предела — нестройный вопль горя звучал уже на самых высоких нотах.
Прутик колебался. Перед ним ряд за рядом стояли лесные тролли, повернувшись к путникам спиной и склонив головы. Внезапно песнь закончилась. Окутавшую лес тишину нарушил чей-то голос. Он доносился из кокона Птицы-Помогарь.
Прутик ахнул. Он узнал бы этот густой трескучий голос где и когда угодно.
— Нет, — пробормотал он. — Нет, это невозможно. — Прутик силился получше разглядеть происходившее поверх склонённых голов стоявших перед ним троллей. В подвешенном коконе Птицы-Помогарь, высоко, на огромном раскидистом колыбельном дереве, сидел старый древесный эльф.
— Вихрохвост!..
— Ты его знаешь? — удивился Каулквейп.
— Я… я с трудом в это верю. Это как сон, Каулквейп. Я действительно прошёл полный круг. Это не просто деревня лесных троллей. Это… — Прутик сглотнул вставший поперёк горла болезненный комок, — это моя деревня, Каулквейп. Я пришёл домой.
— … С неба мы приходим и в небо возвращаемся, — читал древесный эльф. — Спускаемся и поднимаемся. Сегодня ночью мы просим открытое небо, чтобы его необремененный дух вновь мог лететь свободно и легко, а тело нашего любимого Тумтума, мужа, отца, друга…
— Тумтум? Неужели он сказал Тумтум? Нет, это не может быть правдой! — взвыл бедный Прутик.
Лесные тролли обернулись и увидели высокого страшного человека со спутанными волосами и в пушистой накидке, бежавшего прямо к ним.
Возмущённые вторжением, но слишком робкие, чтобы напасть на неожиданно появившегося среди них незнакомца с безумными глазами, лесные тролли просто расступились перед ним.
Прутик остановился у колыбельного дерева, прямо под коконом. Перед ним стояла семья покойного. Собравшиеся вместе плотной толпой, бледные от горя члены семьи как один повернулись к нежеланному гостю. Прутик с трудом верил своим глазам, но это была правда — он знал их всех: Уф, Пуф, Фырк — его сводные братья и сестры, которых он уже и не чаял никогда больше увидеть. Там же стояла Спельда, куда меньше ростом, чем он помнил, добрая лесная троллиха, которая взяла его, найдёныша, к себе в дом и воспитала как собственного сына.
— Мамочка моя! — зарыдал он и с распростёртыми объятиями бросился к ней.
У Спельды рот раскрылся от удивления и неожиданности, а глаза округлились.
— Прутик?! — воскликнула она. Спельда с изумлением оглядела его накидку и паракрылья: снаряжение воздушного пирата. — Неужели это действительно ты?
Прутик со слезами на глазах кивнул и склонился, чтобы обнять её.
— Ты вернулся, — прошептала Спельда. Долго они стояли молча: высокий, молодой воздушный пират и маленькая, старенькая лесная троллиха. Наконец Спельда отодвинулась от него.
— Я знаю, вы с ним не всегда ладили, — печально сказала она, — но он никогда не переставал любить тебя, Прутик. — Старушка всхлипнула и вытерла свой кожаный, похожий на кнопочку носик. — До самого конца…
