окнами зима… Нет, что это я? Там лето, конечно, лето. А у Вэриата в чёрных волосах всполохи огня, а в глазах ледяные искры. Он… О боги, небеса, Вэриат заворожил меня! Наваждение. Моё наваждение. Чем я занимаюсь обычно? Я думаю… о нём».
***
Ра всё-таки немного невзлюбила свою комнату, ей было скучно в ней, разве что сидеть на широком подоконнике и смотреть на небо она могла очень долго, и ей не надоедало это. Но теперь Ра, сидя в кресле, наблюдала за тем, как Роук разжигает маленький камин.
— Где вы берёте столько дров? Почему Нижний мир называется нижним? И откуда в замке так много еды? Я была на кухне, там целые склады, — с Роук у Ра сложилось довольно неплохое взаимоотношение, поэтому она часто забрасывала слугу Вэриата вопросами.
— Дрова сюда завозят каждый месяц, местные жители обязаны вырубать для наших нужд лес, а так же и доставлять нам еду, — Роук села рядом с ней, пододвинув к Ра второе кресло.
— И все с этим согласны? — Ра устроилась поудобнее, подобрав под себя ноги и укутавшись в плед, с тоской посмотрела на разгоревшийся в камине огонь. В комнате всё ещё было холодно, и она ждала тепла.
— Ха! А кто их спрашивает? — вскинулась Роук. — Но если кроме шуток, эти обязанности не на всех возложены, а некоторым даже платят за работу. И, отвечая на другие твои вопросы: речь идёт о жителях Нижнего мира, который находится с другой стороны горы. То есть, с той стороны, которую не видно с земель Илиндора, и даже с замка четырёх стихий. А название такое наш мир носит потому, что его земли находятся ниже, чем земли Илиндора и другие в округе. Но люди привыкли считать, что это название дано ему из-за низших существ, которые его населяют. Хотя, кто низшие, мы или люди, поспорить можно! — тут, вспомнив, что говорит с человеком, Роук осеклась. А ещё: «ты даже не человек» — пронеслось в её мыслях сказанное Вэриатом, и ей стало тошно.
Ра понимала и жалела Роук, поэтому, чтобы отвлечь её от невесёлых мыслей, задала очередной вопрос:
— А в замке, кроме повара и нас, есть ещё кто-нибудь? — она помнила свою первую встречу с полным мужчиной, которого обнаружила на кухне, у него была густая щётка поседевших усов и коричневые толстые когти вместо пальцев.
— Да, но не будем о них, есть у тебя вопросы поинтереснее? — Роук смахнула со лба свою косую чёлку и с любопытством стала ожидать вопроса.
— Ну-у, — задумчиво протянула Ра. — Почему, если в Нижнем мире живут люди, они не уйдут от вас? Там же есть люди, да?
— Там кого только нет! А как они уйдут? Здесь их дом, любимые, дорогие. От союза некоторых людей с существами магии произошли разные создания, им тоже не уйти, их не примут ваши, — всё же с презрением выделила Роук последнее слово.
— Не все люди плохи, как и не все из ваших, — тоже выделила она это слово, но в отличие от Роук, сделала то без презрения.
— Если не хочешь стать моим врагом, закроем эту тему, — сухо сказала Роук. — И вообще, чего я с тобой разговариваю? Я тебе не подруга, поняла?
— Ох, второй раз уже это слышу!
— Второй? — заинтересовалась Роук.
— Ага, мне Онар недавно высказала, что мы с ней не друзья, — хмыкнула Ра.
Она знала, что Роук недолюбливает царевну, и выяснилось, что обоюдная неприязнь к одному и тому же человеку сближает не хуже дружбы. Только для Ра Онар просто была неприятна, а вот Роук её почти ненавидела.
— Она думает, что мы с неё пылинки сдувать должны. Неженка, самовлюблённая, гордая и слабая, — отчеканила Роук.
— Ты ревнуешь, — высказала Ра свою догадку и на ошарашенный взгляд Роук пояснила: — Вэриата.
— Спятила? — просто спросила Роук и отвела в сторону взгляд.
— Прости, — Ра сболтнула лишнего, ей стало неловко за это.
Но Роук разговаривала с ней не столько из-за симпатии, сколько из-за того, что Ра её слушает и ценит их общение. Ра была спасением Роук от одиночества, да и девушка единственная относилась к ней, как к равной, когда Вэриат обращается с Роук, как с вещью.
— Ничего, — вздохнула Роук. — Я пойду, — она легко соскочила с кресла.
— Подожди! — окликнула её Ра, и та обернулась. — А ты не знаешь, что меня ждёт? Вэриат говорил тебе что-нибудь про меня?
Слуга властителя тьмы усмехнулась.
— Я не знаю о его планах, мне только известно, что скоро тебя ждёт интересное путешествие, — и, заинтриговав Ра, она вышла из комнаты.
Глава двадцать седьмая
«Жалкий человечий род! Люди, возомнившие себя хозяевами мира, из-за вас я заперта во тьме! Нарушала закон высших сил, не отрицаю, но разве высшие силы сами не являются законом?! Хаос, лишь его признаю я! Всё остальное созданное, написанное, сочинённое кем-то. Я не хочу подчиняться, принимать правила, с которыми не согласна, жить по системе установленной не мной. Я сама — закон! Я — тьма, богиня кошмаров. Даже смерть не властна надо мной. Так почему же… как попала сюда, в эту тюрьму? Ах да, бросилась сюда за своей любовью, желая вернуть, не дать Ему сгинуть в вечной темноте… или в свете. Когда Он был на границе миров, у меня почти получилось дотянуться до него, и в этот момент Смерти удалось запереть меня в бездне. Его случайно затянуло сюда… А ради чего Смерть предала нашу любовь? Ради людей.
Ты, запертый здесь, вынужденный блуждать в лабиринтах тьмы сотни лет, прежде чем умрёшь и обретёшь покой, неужели до сих пор любишь Смерть? Жалкий, несчастный воин, человек, смертный! Ненавижу тебя! Но я выберусь на свободу и не прекращу поиски, пока Ты не обретёшь покой, пока не кончится твой срок блужданий в темноте, я буду искать тебя. Я люблю тебя…
Где же ты, милый? Где же ты?
Мрак и холод блуждают вокруг. Пламя, ветер, кружатся в вальсе. Молнии пронзают несуществующее небо, яростно рвут на части тяжёлые тучи. Громовые раскаты силой своей крушат гранит и мрамор под ногами моими. Даль, бесконечная даль повсюду, куда ни глянь. И вдруг исчезает земная твердь, падает небо, и всё, что недавно было здесь, уступает место темноте. Затем всё повторяется. Пламя, красное, синее, зелёное, белое, словно осенние листья вбирают в себя ветра. Поднимается яростный рёв, верх и низ уже неразличимы, всё превращается в огненный смерч. Даже сторон света нет, здесь бесконечность, сказала бы, пустота, но
