class="p">Алиса плачет, на щеках виднеются влажные дорожки от слёз, а в глазах блестит влага.
— Ты чего? — глухо спрашиваю и прижимаю девушку к груди. — Тише-тише, не плачь.
Поглаживаю её по голове, успокаивая, а она всё продолжает беззвучно плакать, содрогаясь всем телом и еле слышно всхлипывая.
Пытаюсь понять причину её слёз, осматриваю территорию, на которой мы стоим, и узнаю в ней заброшенную смотровую площадку. Мы приезжали сюда, когда моя сестра ещё в школе училась, но впоследствии власти оборудовали более навороченную местность в паре километров езды отсюда, туристы стали приезжать туда, а здесь остановку запретили из-за менее безопасных условий. Ходили слухи, что на этом месте даже несколько человек погибли, упав в пропасть.
Алиса ведь выбрала это место неслучайно?
Постепенно девушка успокаивается и выбирается из моих объятий, вытирая лицо от слёз.
— Извини, я испачкала твою футболку, — хрипло говорит Алиса.
— Да черт с ней, с футболкой, — отмахиваюсь я. — Ты как? В норме?
Она неоднозначно пожимает плечами.
— Прости, я не должна была… — начинает оправдываться девушка. — Как-то само получилось.
— Не смей извиняться, — перебиваю её я. — Всем нам нужен выход эмоций. Всё нормально. Ты не должна держать всё в себе.
— Угу, — кивает она и, повернувшись к обрыву, делает маленький шажок к пропасти.
— А вот этого делать не стоит, — опять хватаю Алису за руку.
— Я не собираюсь прыгать, не переживай, — бесцветно бросает она.
— Тогда что ты делаешь?
Алиса опускается на землю и садиться прям в платье на камни, а затем тянет меня за руку вниз, и я располагаюсь рядом.
— Артём, ты как-то уже спрашивал меня о том, как умерли мои родители, — начинает она. — Так вот моя мама умерла здесь.
Я замираю от её слов, не ожидав услышать ещё одно откровение за вечер.
— В Сочи?
— Прямо здесь, Артём, — девушка указывает рукой вниз. — Она сорвалась на этой смотровой площадке и камнем упала вниз.
— Алиса, — произношу я и сжимаю её руку, выражая свою поддержку, показывая, что я рядом и готов выслушать, — мне очень жаль.
— Мне тоже, — глухо отзывается она.
— Несчастный случай? — рискую уточнить я.
— Официально — да.
— А на самом деле?
— Никто не знает. Когда это произошло, я была дома. Следователь намекал на самоубийство, но моя мама не была к такому склонна. Ничего, ни одна вещь, ни одна деталь не указывала на её суицидальные наклонности.
— Что же заставило следователя выдвинуть такую версию?
— Она оставила мне письмо, в котором говорит, как сильно меня любит.
— Предсмертная записка?
— Так посчитал следователь.
— А что думаешь ты?
Девушка долго молчит.
— Я не знаю, — наконец, произносит она, явно не договаривая, и поднимается на ноги.
— Ты думаешь, что её убили? — высказываю предположение.
— Я не знаю, — повторяет Алиса и идёт к машине.
Узнавая о девушке всё больше и больше, у меня появляется всё больше и больше вопросов к ней. Ещё в самом начале нашего знакомства было понятно, что у неё огромное количество тайн, но только сейчас я начинаю чувствовать их непомерный объём.
Хочется просто взять и спросить обо всём напрямую, а если она не ответит добровольно, то заставить всё рассказать во что бы то ни стало. Если же и это не поможет, то обратиться к Андрею за помощью, чтобы он пробил Алису от и до.
Но внутри что-то подсказывает, что такие мои действия отпугнут девушку. После них она может просто взять и исчезнуть, и почему-то я не сомневаюсь, что у неё получится это идеально — так, что даже Андрей со всеми своими связями не сможет её отыскать.
Что же мне делать? Надавить и постараться выведать все секреты или довериться интуиции и ждать, пока Алиса захочет рассказать обо всё сама?
— Хочешь я займусь делом твоей мамы? — предлагаю ей я, когда мы отъезжаем от места трагедии.
— Нет, не хочу, — тут же отказывается девушка. — Это было давно, я не хочу ворошить прошлое. Раз следователь так решил, значит так и есть.
И я выбираю интуицию, решив не давить, а добиться её доверия.
* * *
Резко просыпаюсь и открываю глаза. Что это было? Я точно слышал крик. Это было во сне или наяву? Прислушиваюсь, но меня встречает пустая тишина. Видимо, всё-таки приснилось.
Переворачиваюсь на другой бок, закрываю глаза и, когда уже почти проваливаюсь в сон, опять слышу вскрик.
Женский.
Алиса?
Встаю с кровати и бегу в её спальню.
Одеяло валяется на полу. Алиса лежит на самом краю кровати, свернувшись в позе эмбриона и закрывая голову руками, как будто девушку избивают со всех сторон, а она стремится защитить хотя бы её.
— Не надо, пожалуйста, — еле шепчет она и стонет. — Отпустите…
Сажусь на краешек кровати и склоняюсь над девушкой. Господи, да она вся в поту! Что за ужасы ей снятся?
— Алиса, — касаюсь плеча девушки и немного тереблю. — Это всего лишь сон. Просыпайся!
Она тут же открывает глаза, резко садится и отползает как можно дальше от меня, будто маленький зверёк, загнанный в угол сильным хищником. Встречаюсь с её взглядом и вижу только ужас.
— Это был просто сон, — мягко произношу я и медленно пододвигаюсь к ней. — Это я, Артём. Тебе ничего не угрожает.
К девушке приходит осознание происходящего, ужас из её взгляда пропадает, но его место занимает безграничная усталость. Я аккуратно её обнимаю и прижимаю к себе. Чувствую, как бешено колотится её сердце и не думая тормозить. Тогда я начинаю гладить Алису по спине.
— Ты в безопасности, — шепчу на ушко девушке. — Здесь, со мной, ты в безопасности.
Через какое-то время сердцебиение Алисы приходит в норму, дыхание успокаивается, и она отстраняется от меня, образуя между нами дистанцию.
— Я разбудила тебя? — спрашивает девушка, я в ответ киваю. — Прости, я не хотела, мне приснился кошмар.
Мне вспоминается день нашей встречи и слова, сказанные врачом после осмотра Алисы: «на лицо признаки сильного переутомления, недосыпа и стресса». Не эти ли кошмары послужили причиной того состояния девушки? Или они сами являются последствием чего-то ужасного?
— И часто тебе снятся такие сны?
— Нет, — отвечает Алиса слишком поспешно. — Наверное, это навеяно мыслями о маме.
Опять не договаривает. Может быть, сегодня её кошмары и правда навеяны воспоминаниями о матери, но о том, что снятся они нечасто, Алиса врёт.
— Ты пробовала как-то с ними бороться? — перехожу сразу к делу, если она пока не хочет честно о них рассказывать — пусть не рассказывает, но предложить возможное решение я обязан.
— Нет, — качает головой.
— Если хочешь, я могу поискать специалиста для
