отдыхая от сумасшедшего утреннего забега.
Что тут скажешь? Утро выдалось на славу! Прохладное, туманное утро обычно предвещало жаркий день, но для уже взмокшего Вадима жара началась значительно раньше. Поднявшись с измятой травы, он закинул походный мешок за спину и пошёл в обход засеки.
Обходить пришлось долго, временами он даже полз, скрываясь в траве. Наконец, обойдя заставу, направился в Калугу, зайдя с другого входа, а не с главного, как в первый раз. После долгих препирательств с охраной его всё же пропустили, и серебро немало этому способствовало. Белозёрцева даже не досмотрели. Воистину серебро очищает раны! Путь парня лежал на постоялый двор, но на полпути он передумал туда идти. Остановившись на улице, Вадим отошёл в сторону и глубоко задумался. В памяти всплыли слова иноземца-купца, что говорил о торговце, желающем нанять отчаянную охрану.
Видимо стоило наведаться к этому купцу и узнать: в силе ли ещё его предложение? В том, что это будет самым разумным вариантом, Вадим не сомневался. В любом случае, из Калуги ему нужно сматываться. Рано или поздно Питирим начнёт его искать или увидит ненароком на улицах. Пойдут разные слухи, и то, что все погибли, а он нет, породит очень много вопросов к нему. И, как правило, после подобных вопросов долго не живут.
Как погибли? Из-за чего? Почему он выжил? А раз возникнут вопросы у Питирима, то почему эти вопросы не возникнут у стражи. А там всё яснее ясного: дыба, пытки и ещё что похуже. Встряхнувшись, Вадим развернулся и направился к площади. Найдя нужную лавку, он вошёл в неё. Знакомый ему купец-иноземец поднял голову над конторкой.
— Чего желаете?
— Я покупал у вас вот этот пистоль, — показал оружие Вадим.
— Да, я помню. А что с ним, он сломался?
— Нет, с пистолем всё хорошо, я уже успел из него упокоить несколько мертвяков, но я не об этом. Вы говорили, что ваш друг ищет себе людей для охраны?
— Да, так и есть, и он уезжает уже завтра.
— Угу. Я обдумал ваше предложение и решил согласиться. Тем более, мне тоже нужно в Москву.
— Гм, я сегодня же ему скажу, но он захочет увидеть тебя лично.
— Я готов.
— Так, тогда идём прямо сейчас. Он скажет, что есчё нужно будет и, возможно, что ви все будете ночевать у него во дворе.
— Я не против, — пожал плечами Вадим, — я живу на постоялом дворе.
— Хорошо, тогда сходите туда и заберите свои весчи, я успею послать весть, и он будет ждать тебя здесь.
Вадим кивнул и тут же ушёл. До постоялого двора он добрался очень быстро, но, на свою беду, остался пообедать. Он уже заканчивал есть, как хлопнула входная дверь, и на пороге нарисовался знакомый дедок, что работал у Питирима. Вадим едва не поперхнулся пивом от неожиданности и чуть себя не выдал. Афанасий же, переговорив с хозяином, направился в дальний угол и уселся там с кем-то.
Тихонько подозвав к себе девку-разносчицу, Вадим расплатился с ней и, подхватив вещи, покинул постоялый двор, стараясь остаться незамеченным. Заметил его старик или нет, Белозёрцев не понял, но под ложечкой неприятно заныло. Ускорив шаг и путая следы, он быстро пошёл в сторону площади, иногда оглядываясь назад. В лавку он буквально вбежал, краем глаза уловив знакомый силуэт в конце площади.
Здесь его ждали. Иноземцем, собравшимся в Москву, оказался смуглый, несмотря на московский климат, француз. И по внешнему виду он больше походил на суетливого, порывистого в движениях итальянца. Горбоносый, с тонкими усиками и щегольской бородкой, он весьма смахивал на прожжённого авантюриста, и видимо таковым и являлся.
Тряхнув чёрными волнистыми волосами, он на ужасно корявом русском языке проговорил:
— О! Карашо! Вииижу настоящего воиина. Беру!
Собственно, после этих слов Вадиму стало ясно, что он, так сказать, зафрахтован.
— А теперь мне что делать?
— Ити за мной, — ответил иноземец.
— Я бы хотел сначала узнать условия найма и ваше имя, — очнулся от ступора Вадим. Всё же, он был не настолько быстр в решениях, как этот заморский авантюрист.
— Шевалье де Рюзак.
«Угу, Резак, короче», — про себя подумал Вадим.
— А покороче?
— Месье Рюзак.
— Рюкзак?
— Рюзак, — поправил Вадима шевалье. А потом махнул рукой. — Говори, как умеешь. Твой оплата будет шостак в день, идьёт?
— Идиот! — кивнул в ответ Вадим. — Но за мной следят.
— О! А ти мене все болше нравица! — и шевалье добавил что-то по-французски.
Купец-иноземец — владелец лавки рассмеялся и сказал уже по-русски, обращаясь к Вадиму:
— Ми проведём тебя через чёрний ход, и ти переночуешь во дворе дома месье Рюзака. Там есть подходясчий для этого сарай, в нём и заночуешь, вместе со всеми. Едой обеспечит шевалье, ти согласен?
— Какие гарантии, что меня не обманут на деньги или не бросят раненым умирать?
— Никаких! — неожиданно вскричал шевалье и стал быстро-быстро тараторить что-то по-французски.
Купец перевёл.
— Деньги получаешь каждое утро за прошедший день. Ежели кого убьют, его доля делится поровну между оставшимися, шевалье деньги назад не берёт. Он знает, что в опасной дороге не стоит мелочиться. Коль тебя покусают мертвяки, и ти можешь заболеть, то тебя убьют сразу, чтоби не поднялся. А ежели ранят в бою с обичними людьми, то тогда помогут, при условии, что ти в состоянии держать оружие в руках. Коли нет, то убьют, чтоби ти не стал добичей мертвяков. По прибитию в Москву каждому, кто останется в живих и дойдёт, будет виплачен один золотой и составлена протекция перед иноземцами.
— Понятно, — Вадим задумался. — А если шевалье умрёт в пути?
— Тогда и ви все умрёте! Каждий, кто покусится на здоровье месье Рюзак, обязательно умрёт.
— А если его убьют мертвяки?
— Ви тогда вольни делать всё, что захотите, но опять же: ви все можете умереть по разним причинам, раз не смогли сберечь драгоценную жизнь шевалье.
«Что-то он не договаривает, — подумал Вадим, — наверняка есть тут какой-то подвох. Ну, да ладно. Всё равно особого выбора нет — везде опасность». Но вслух сказал.
— Хорошо, я согласен.
— Прекарсно! Тогта вперёд! — и шевалье, развернувшись, зашёл внутрь лавки. Вслед за ним направился и Вадим. Они прошли помещение насквозь, и уже на выходе из лавки Вадим спросил:
— А мою пищаль можно отремонтировать?
— Можно, — мельком взглянув на ствол, ответил шевалье. — Как придьом, так и ремонтьировать. Хороше оружие — залог успьеха!
Вадим замолчал, и они продолжили свой путь в тишине. Петляя по улочкам, наниматель и новоиспечённый наёмник прошли примерно с километр и, постучавшись в большие ворота, вошли в открывшуюся в их створке калитку.
За калиткой оказался большой двор, в конце которого стояло двухэтажное деревянное здание, а справа от него вытянутый прямоугольником огромный сарай с двускатной крышей. Туда они и направились. Это оказалась конюшня со вторым этажом, где обычно хранилось сено, но из-за отсутствия лошадей (коих было всего две), сена тоже было мало. Зато освободилось место для отдыха.
Наверх вела деревянная лестница, по ней шевалье и поднялся, а вслед за ним и Вадим.
— К вам новий. Знакомтьесь.
Вадим увидел тёплую компашку, состоящую из шести человек. Сам он, стало быть, был седьмым. Ну, а шевалье — восьмым.
Оглядев всех, шевалье обратился к Вадиму.
— Дафай писчаль. Её осмотрят, утром вернут вместе с порохом и пулями. Размесчайся, ужин будет позже.
Забрав пищаль, шевалье ушёл.
И на Вадима уставились шесть пар глаз. Суровый на вид мужик, по которому сразу можно было определить, что он наёмник со стажем, медленно оглядел Вадима с ног до головы. Не остался без внимания ни шрам, ни мешок, ни одежда, ни кинжал с фламбергом.
— Ты кто и как попал к нам? — сразу и без обиняков спросил вооружённый бердышом вояка, что, как выяснилось позже, подвизался когда-то боевым холопом к князю Мстиславскому.
— Литвин, поместный дворянин, иду в Москву. Зовут Вадимом.
— Ага… А ты, я смотрю, бывалый парень. С кем воевал?
— Ни с кем, почитай. Только с мертвяками.
— В сражениях не был? — вмешался в разговор средних лет мужик в штопанной-перештопанной одежде, бывшей некогда обмундированием государева стрельца. И скривился, когда Вадим ответил.
— Нет, не довелось.
— Чью сторону держишь? Шуйского али Лжедмитрия? — прищурив ярко-голубой глаз, поинтересовался разбитной красавчик со сломанным носом.
— Ничью я сторону не держу, окромя своей. Мне наплевать на всех.
Услыхав такой ответ, все закивали головами, а два одинаковых с лица рыжих парня хмыкнули и весело загоготали.
— Понятно, — одобрительно кивнул бородатый, заросший
