Книга Полет Пустельги - Сергей Дмитриевич Трифонов

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95

каким-то дипломатическим чиновником на моем самолете направился прямо в Рим. Не знаю, с кем он там встречался, но после его переговоров нам был устроен шикарный обед в одном из лучших римских ресторанов. Присутствовали чиновники правительства Муссолини, генералы, банкиры, промышленники из концернов «Эдисон», «Фальк», «Пирелли». Во время обеда один из генералов от имени правительства вручил Мильху портрет Муссолини с личным автографом дуче, а мне почетный золотой знак летчиков гражданской авиации Италии в виде орла, парящего над горным массивом. Знак был очень красивый, и я пристегнул его с правой стороны своего форменного кителя. Когда в следующий раз я прилетел регулярным рейсом в Милан, к самолету подбежал тот самый полковник, комендант аэропорта, с местными чиновниками, долго жал мне руку, поздравляя с редкой наградой. Чиновники передали всем членам экипажа письменные приглашения на обед к мэру Милана. Мы их приняли с благодарностью.

Спустя почти десять лет Мильх с юмором рассказывал мне, что в основе всех передряг в процессе налаживания регулярного авиасообщения с Италией лежала шпиономания Муссолини. Итальянским военным казалось, что мы ведем шпионские съемки с борта самолета. Следует заметить, что от этого комплекса итальянцы так и не избавились. Муссолини никогда не доверял Гитлеру. Фюрер платил дуче той же монетой.

В мае двадцать восьмого года на выборах в рейхстаг победу одержали двенадцать представителей НСДАП. Одним из депутатов стал Герман Геринг, мой старший боевой товарищ. Это явилось крупной политической победой Гитлера после его освобождения из тюрьмы Ландсберг в декабре 1924 года. В феврале двадцать пятого Гитлер сумел добиться снятия запрета на деятельность НСДАП, а через два дня после этого возобновила выход запрещенная после «пивного путча» партийная газета «Фёлькишер беобахтер».

После освобождения Гитлер нашел партию расколотой и дезорганизованной. Пользуясь его длительным отсутствием, Грегор Штрассер, один из основателей НСДАП, сформировал в партии левое крыло и даже пытался наладить сотрудничество с социал-демократами и коммунистами. Он, пользовавшийся большой популярностью, демонстрировал свою независимость от Гитлера, а на февральской партийной конференции двадцать шестого года в Бамберге, делегатом которой был и я, открыто выступил против политики фюрера. Другое, праворадикальное, крыло партии возглавили сторонники Эрнста Рема, сбежавшего в конце 1923 года в Боливию и поступившего на службу в боливийскую армию. Люди Рема реорганизовали СА, штурмовые отряды партии, так, что их командиры уже не признавали Гитлера своим вождем. Гитлер, опираясь на Гесса, Розенберга, Аммана, Эсера, ушедшего от Штрассера Геббельса, новых и молодых партийных активистов из Нюрнберга, Розенхайма, Ингольштадта, сумел не просто реорганизовать и сплотить вокруг себя воссозданную партию, но резко увеличить число своих сторонников. Он провел чистку командного состава СА и вновь стал истинным вождем штурмовиков.

Я был искренне рад за Геринга. Но особенно доволен был Мильх. В двадцать седьмом году Геринг вернулся в Германию из Швеции, где при финансовой поддержке родственников его очаровательной супруги Карин лечился от тяжелого ранения, полученного в ходе «пивного путча». Будучи человеком большой силы воли и энергии, Геринг не только сумел преодолеть зависимость от морфия, которым его пичкали, избавляя от невыносимой боли, но, опираясь на связи с Мильхом и Удетом, наладил в Скандинавии продажу современных немецких парашютов марки «Торнблад». Их покупали Военно-воздушные силы Дании, Швеции, Швейцарии, Испании. Вскоре он стал консультантом-экспертом по продаже германских авиационных двигателей, спортивных самолетов «Фламинго», а затем и агентом Люфтганзы в Швеции.

Геринг вернулся в Берлин в двадцать седьмом году, после реабилитации, продолжал заниматься бизнесом, активно налаживал отношения с концернами «BMW», «Хейнкель». Он был очень коммуникабельным и сумел быстро завязать дружеские отношения с ведущими банкирами, промышленниками, представителями германской аристократии. В этом ему помогали принц Филипп фон Гессен, с которым он любил посещать известные берлинские пивные, брат наследного принца дома Гогенцоллернов принц Август-Вильгельм. Однажды осенью поздно вечером у нас дома зазвонил телефон. Это был Гитлер. Он спросил, могу ли я организовать ему встречу с Герингом, берлинских координат которого у него не было. Я, конечно, ответил утвердительно. Но был очень удивлен. Странно, думал я, что фюрер не имеет прямой связи со своим бывшим командующим штурмовыми отрядами СА и одним из самых его преданных сторонников. Позже Геринг объяснил мне, что он не выходил на связь с фюрером, остерегаясь провокаций со стороны прусской полиции. Думаю, что он сумел в этом убедить и фюрера, так как их сотрудничество быстро восстановилось.

Гитлер приехал в нелюбимый им Берлин, остановился в отеле «Сан-Суси». На встречу с ним Геринг пришел с Мильхом, со слов которого я извещен о дальнейших событиях. Геринг представил Мильха не просто в качестве руководителя Люфтганзы, но как одного из лучших командиров минувшей войны и талантливого организатора новых германских воздушных сил. Мильх фюреру понравился. В свою очередь, фюрер поведал Герингу о состоянии в партии, о его тревоге за СА под командованием Пфеффера, человека Эрнста Рема. Он негодовал, что Пфеффер публично отстаивал позицию независимости СА от партии. Рассказал о создании новой боевой силы партии, компактной по численности, его собственной охране под названием «Охранные отряды», или СС. Руководство ими поручено молодому и энергичному Генриху Гиммлеру, недавнему фермеру с высшим аграрным образованием. Геринг вспомнил его, одного из активных участников «пивного путча». Затем фюрер перешел к делу. Он сказал, что партия активно готовится к выборам в рейхстаг, и он делает предложение Герингу участвовать в них по партийному списку. Геринг с энтузиазмом согласился.

Избрание Геринга депутатом рейхстага было не просто победой НСДАП. Геринг стал самым активным и эффективным лоббистом интересов Люфтганзы в парламенте и правительстве Германии. Дела компании стабильно пошли вверх.

Берлин. 7 мая 1945 года

Сталин медленно двигался по кабинету, заложив руки за спину. Доклад Абакумова, начальника Главного управления военной контрразведки Смерш Наркомата обороны, ему не понравился. Генерал сидел в напряжении, выпрямившись, словно струна. Он, не отрываясь, глядел на молчавшего Сталина. Сидевший напротив него Берия то и дело протирал мягкой замшей пенсне. По его лицу пробегала еле уловимая улыбка. Рядом с Берией сидел генерал Меркулов, нарком госбезопасности. Тот сосредоточенно рассматривал зеленое сукно стола, будто в ожидании, что оно либо тотчас изменит цвет, либо загорится под воздействием его сурового взгляда. «Вот твари! — думал Абакумов. — Берия молчит со своей гадкой улыбочкой. Видимо, что-то уже напел Сталину. Но что он мог сообщить такого, что мне неизвестно?» Абакумов знал, все нити расследования в руках контрразведки. Его строгий запрет подпускать к документам оперативников НКВД неукоснительно выполняется.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95