кармана пачку десятидолларовых бумажек:
— Тухоэ! Подходи. Получай. — И он протянул матросу десять долларов.
Полинезиец стоял, непонимающе глядя то на шкипера, то на свою руку, сжимающую деньги.
— Следующий, — сказал Тони.
— Как? А где же остальные деньги, мастер? Ты обещал заплатить каждому по пятьдесят долларов!
— Все правильно, Тухоэ. Я высчитал с вас за питание. Мы же не договаривались, что я буду кормить вас бесплатно? Так? А это остаток.
— На всех судах команду кормит шкипер. Почему же ты обижаешь нас?
— То на всех судах. У меня другой порядок. Не задерживай остальных, Тухоэ. Подходи, ребята.
Никто не тронулся с места. Полинезийцы с недоумением и ужасом глядели на шкипера. Они не верили тому, что сейчас услышали. Обман был слишком чудовищным.
— Ну, что вы стоите? Не хотите получать деньги? Можете идти так. Будьте еще благодарны мне за то, что я даю вам это. Если помните, вы брались довести «Моану» до Папеэте бесплатно. Только за то, что я довезу вас домой. Так?
— Не было такого! — закричал матрос с курчавыми, как у негра, волосами. — Не было! Ты обещал нам по пятьдесят долларов каждому, мастер. Давай наши деньги.
Матросы с кулаками подступили к шкиперу.
— Но, но, детки! Спокойнее. Ведь я могу вызвать и полицию, если вы станете очень волноваться. У нас с вами нет письменного договора, ведь так? То-то и оно. Ну, будете получать деньги? Пока я их даю вам.
Алек стоял у рубки, с возмущением наблюдая за безобразной сценой. Наглость и жестокость шкипера выходили за все рамки дозволенного. Пользуется тем, что матросы — полуграмотные полинезийцы. Они не сумеют доказать, что их обманули. Макфейл, белый, судовладелец, всегда окажется правым. Даст взятку кому следует, и разговор короткий. Какие могут быть претензии к капитану, если не заключен формальный договор?
— Больше я не желаю ждать, — сердито проговорил Макфейл, пряча деньги в карман. — Раз не хотите получать то, что вам причитается, забирайте свои вещи и вон с судна. Чтобы больше я вас не видел.
Алек, расталкивая обескураженных матросов, вышел вперед:
— Слушай, шкипер, отойдем-ка в сторону. Заплати им деньги, которые обещал. Будь человеком. Ведь все знают, что такие рейсы не делают бесплатно. Белая команда содрала бы с тебя в три раза больше.
Оловянные глаза Тони округлились.
— Эй, не лезь, когда тебя не спрашивают, боцман. Эти дела тебя не касаются. Ты не знаешь, на каких условиях я нанимал команду, а потому не лезь.
— Может быть, и со мной ты хочешь рассчитаться подобным образом?
— Ты получишь все, согласно нашему контракту, к сожалению подписанному мной, — проворчал Тони. — А теперь убирайся.
— Заплати деньги команде.
— Я предупреждаю тебя в последний раз, чтобы ты убирался и не лез не в свои дела. Иначе я размозжу твою упрямую башку, — заревел Тони и поднял кулаки.
Но Алек не отступил. Он был такого же роста, как и шкипер, с такими же длинными и крепкими руками. Так они стояли, два сильных, высоких человека, и ненавидяще глядели друг на друга. Прошло несколько мгновений, и шкипер опустил руки. Он не знал, на чьей стороне будет перевес, а Тони всегда предпочитал беспроигрышные игры.
— Заплати им деньги, Тони. В противном случае это будет стоить тебе дороже, — тихо, угрожающе сказал Алек. — Я не болтлив по натуре, но тут мой язык может развязаться. Мне не нравится сорт твоего керосина, он может не понравиться и таможне. Понятно?
— Тихо, выродок, — выдохнул Макфейл. — Никто не должен об этом знать. Достаточно, что ты сунул в банки свой нос. Ладно. Я заплачу лодырям, но ты запомни сегодняшний день. Я не привык оставаться в долгу.
— Таких, как ты, не очень любит закон, Тони. Даже такой несовершенный, как на островах. Твои дела плохо пахнут, и, если придется, закон будет на моей стороне. Ты тоже запомни.
Вряд ли кто-нибудь из команды слышал и понял, о чем говорил Макфейл с боцманом, но все были очень удивлены, когда вдруг шкипер подошел к Тухоэ, хлопнул его по плечу, засмеялся и сказал:
— Придется заплатить вам сполна. Возьму ваше питание на свой счет. Я вообще добрый. Вот и боцман полагает, что так будет справедливее, а я очень ценю его мнение. Он убедил меня. Ну что ж. Я всегда готов идти навстречу своим парням. Держите… — Шкипер снова полез в карман и отсчитал Тухоэ пять бумажек.
Матрос расплылся в улыбке:
— Спасибо, мастер. Я знал, что ты шутишь. Было бы очень плохо, если бы ты так поступил с нами. Мы честно работали. Прощай.
Матросы, поднимая ладони в прощальном приветствии, весело покидали судно.
Когда с трапа спустился последний матрос, на шхуне стало тихо. На люке, обхватив колени руками, сидел Тони Макфейл и задумчиво курил. Рядом, опершись спиной о мачту, стоял Алек. Тони как-то по-новому искоса взглянул на своего боцмана.
— А ты, оказывается, крепкий парень, — процедил он, швыряя окурок за борт. — Заставил меня пустить на ветер двести сорок долларов. Редко кому удавалось сделать такое… Но ты меня поймал в ловушку… Не могу себе простить, что взял тебя на судно во Фриско. Не надо было этого делать, черт возьми…
— Можешь дать мне расчет сегодня. Есть причина.
— Причины были и раньше, — Тони остановил свои глаза на Алеке, помолчал и потом только тихо сказал: — Причины были… Но ты мне нужен. Кто займется с новой командой? Да и контракт наш еще имеет силу. Не хочу платить неустойку. А деньги… Что деньги? Где-то потеряешь, где-то найдешь. Ладно, кончим разговоры. — И шкипер, тяжело поднявшись, пошел к себе.
12
На следующее утро на борту «Моаны» появились шесть полинезийцев и спросили шкипера.
— Пришли, ребята? Вот и хорошо, — приветствовал их Тони, когда увидел свою будущую команду. — В полдень будем сниматься. Пойдем на Рароиа. Отсюда несколько дней пути…
— О, Рароиа! — воскликнул пожилой матрос с нездоровым, одутловатым лицом. — Я знаю. У нас в Папеэте много их женщин. Они красивые. Я имел…
— Не болтай, — оборвал его шкипер. — Боцман, размести команду, и пусть начинают готовить судно к плаванию.
— Нам нужно взять свои вещи, мастер. Разреши сходить за ними на берег, — попросил один из матросов, оглядываясь на стоящих позади.
Тони недовольно нахмурился:
— Надо было брать вещи сразу. Идите. Даю вам два часа на это дело. Хватит?
— Да, да, мастер. Времени хватит, — затараторили все сразу. — Даже много.
Но прошло два, потом три и четыре часа — матросы не появлялись. Тони чертыхался, проклинал полинезийцев, Папеэте, порядки.
— Дармоеды
