и бросила мне пирожок. — Наших соратников ведь все еще можно восстановить?
Я молча кивнул и, схватив пирожок, отдал его детенышу. Мой желудок возмущенно скрутился в узел, мол, да как ты смел?! Второй пирожок я запихнул в него прямо сквозь кожу. И так много раз: один — детенышу, другой — в желудок. Организм впитывал новую биомассу, словно губка воду в знойный день, и я почувствовал, как клетки начали «оживать».
— Разве вы не должны сообщить капитану о том, что здесь происходит? — недобро заметил Крес.
— А что здесь происходит? — парировал Диодор. — Мы укрепляем симбиотическую связь с внеземной разумной формой жизни и собираемся вернуть своих соратников.
— Вы рискуете своими жизнями!
— Он заботится о своем детеныше, — констатировала Анна. — Если мы оставим малыша у себя, он не станет им рисковать. Правда, Ио?
— Конечно, — кивнул я, отдавая малышу очередной пирожок.
— Какая самонадеянность! — злобно фыркнул Крес.
— И все же капитану надо сообщить, — заметил Зак.
— Само собой, — согласилась Анна и, похоже, начала набирать капитана в дополненной реальности, некоторое время она препиралась с Каримом, после чего выдала: — Он настоял на использовании электромета.
Спустя всего несколько секунд поднос Анны опустел, а в грузовой отсек вошел Карим:
— Какого черта здесь происходит?
— Мы решили, что чем быстрее мы восстановим членов экипажа, тем лучше, — сообщил Зак.
Карим молча подошел ближе, медленно вытащил электромет из кобуры. Словно в замедленной съемке я видел, как он снимал оружие с предохранителя, и то замерцало разноцветными индикаторами. Еще мгновение, и в меня вонзилась искусственная «молния».
Вероятно, я терял сознание, потому что дальше все словно поплыло в тумане…
Потолок грузового отсека… Меня куда-то тащат за ногу… Ах, это же медный робот. Карим с Кресом идут за мной, а перед глазами мелькает дуло электромета.
Все мутнеет, двоится и плывет куда-то в сторону. Похоже, я опять потерял сознание. Потому что следующее, что помню, — это как я сижу, развалившись в кресле, а к моей голове подключают какие-то холодные штуки.
— Где я? — тихо стону пересохшими губами.
— В медотсеке, — отвечает Зак, — Ио, я хочу, чтобы ты сейчас проделал все то, что ты делал, когда восстанавливал Анну, только с тем, кого ты сожрал первым.
Вижу, как он двоится и расплывается.
— Ио! — громче обращается ко мне Зак. — Ты помнишь, кого ты сожрал первым?
Что? Я? Сожрал? Первым? Да, помню, как только я осознал себя отдельным существом посреди большого и враждебного мира… Первое, что я нашел из съедобного, были шустрые насекомые с очень жесткой и невкусной шкуркой…
— Муравьи, — тихо отвечаю, хотя те насекомые отличались от земных…
— Что? — хмурится Зак.
А я добавляю:
— Огромные такие, но, когда я вырос, больше не встречал таких больших муравьев. Только маленьких…
— Что он несет? — обращается Зак к кому-то рядом. Я не могу разглядеть к кому, все расплывается.
— Потом меня нашел родитель, и мы охотились вместе. Он учил меня всему, пока не пришел Крес…
— Похоже, разряд тока после длительного голодания оказался слишком сильным, — раздается женский голос, и к моему лицу подносят что-то вкусно пахнущее: — Вот, попробуй это.
Хватаю губами трубку и втягиваю в себя питательный раствор. На вкус как клубника…
— Это протеиновый коктейль, как раз только что досинтезировался, — сообщает все тот же голос, и я наконец вижу его обладательницу: красивую самку человека со светлыми волосами и большими голубыми глазами.
— Что такая красивая самка человека делает на этой Богом забытой планете? — интересуюсь, улыбаясь.
— Ио! Сконцентрируйся! — возмущается Анна и отвешивает мне пощечину.
Сознание немного проясняется, а щека начинает пылать.
— Ты помнишь, кого ты сожрал первым на космолете «Магеллан 345»? — сверлит меня взглядом Зак.
— Женьку! Того извращенца… — отвечаю.
— Ты можешь его восстановить, так же, как и Анну?
— Думаю, да, — хмурюсь я и с трудом вспоминаю: надо метаморфировать мозг Макса в мозг Жени. Потом еще несколько клеток. Так, чтобы можно было снять ДНК. Главное, устранить свое сознание из мозга Жени, чтобы в копию личности записались только его воспоминания, а не мои.
— Тогда сделай это, Ио! — требует Анна.
И я улыбаюсь:
— Конечно, дорогая.
Анна почему-то вздрагивает, отстраняется и испуганно шепчет:
— Он сказал это… голосом Алекса! Зак, ты слышал?!
— Да, Анна! — отвечает иланин, возясь с аппаратурой. — Тебе показалось. Лучше вон, помоги мне.
Теперь они вместе возятся с аппаратурой, а я отдаю клеткам мозга приказ метаморфировать в клетки Жени. Компьютер натужно гудит, записывая все эти мысли и воспоминания в электронную копию личности. «Тушу» иммунитет и метаморфирую руку Макса в руку Евгения, Зак сосредоточенно берет из нее пробы ДНК. Главное, не потерять контроль и не метаморфировать в какую-нибудь кракозябру, чтобы импланты не сползли куда-нибудь в печенку, а то я же их потом не верну.
Восстановление Жени заняло несколько часов. Почти все это время я пил питательные коктейли через трубочку, так что около меня на полу образовалась целая куча пластиковых стаканов. Впрочем, Анна время от времени выбрасывала их и приносила из 3D-принтера новые. А Карим бдел в нескольких метрах от меня, держа наготове электромет.
И вот саркофаг 3D-принтера с шелестом открылся, оттуда вырвался пар, и чья-то рука схватила край саркофага. Женя поднялся и удивленно осмотрелся.
— С возвращением, Женя! — радостно воскликнули присутствующие.
А он смотрел недоуменно и даже несколько смущенно. Похоже, вообще не понимал, что происходит. Оно и не странно, много ли мы понимаем, когда приходим в этот мир?
Черт, а я ведь помню этого парня! Ну и шалунишка же он! Его соратники не знают! А я все знаю! Все его потаенные мысли… Ну и чудовища эти людишки… По крайней мере, некоторые из них.
29 — Мстить или не мстить? (Михей)
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
© «Гамлет» Шекспир.
В памяти запечатлелась лучезарная улыбка и звонкий смех, волосы, подобные крылу ярохвостки, и стройный стан, и нежность рук… Три пары грудей! Три пары грудей — особенно! Но еще и длинные зимние вечера, в которые я учил ее грамоте. Любавушка быстро схватывала, интересно было послушать, как она милым нежным голосочком читала стихи из маменькиной тетрадки:
— «Жил осьминог со своей осьминожкой». Ой! Михей, так энто же про новых людей! Про разнообразных, что опосля Катастрофы появилися. Но ты вообрази себе энто диво дивное! Человек с осемью
