случае вы можете и час, и два часа, и подряд много часов с кем-либо подобным биться у зеркала, махать руками, подмигивать, убеждая все это проделывать и ту особого склада натуру, известись вконец можете и… ничего не добиться.
К примеру, предположим, вы можете попытаться втолковать этот факт какой-нибудь совсем еще юной особе и для того, чтобы придать словам своим поболее веса, вы можете обратиться за подтверждением к как будто бы вполне умудренной жизненным опытом родственнице (к близкой ли, дальней ли — какое значение), глубокой поклоннице всяческих великанов, титанов и того всем известного, знаменитого иноплеменного императора и полководца (ох уж все эти донельзя восторженные поклонницы великанов, титанов и того императора!), — к близкой ли, дальней ли родственнице — какое имеет значение — но самой по себе даже в некотором роде героической женщине. И вот она подойдет, взглянет, посмотрит, искренне и до глубины души возмутится и, решительно и не колеблясь более, тут же заявит, что все это бред какой-то, ваш личный неумный и надуманный бред, что этого никогда, нигде не бывало и быть не могло. «Ерунда! Не может этого быть!» — воскликнет почтенная родственница. И после этого ее заключения вы уже не сможете в какой-либо степени поколебать ни ее этого, на ваш взгляд, совершенно превратного мнения (хотя как раз для себя лично она, может быть, где-то права?!), ни мнения той юной особы. Хотя, может быть, — вы всей душой хотели бы на это надеяться — в случае с той еще юной особой все обстоит и не так уж плачевно и безнадежно.
Но все это, в конце концов, в данном случае не самое главное. Вы, конечно же, давно уже догадались, что не из-за вздора какого-нибудь, не из-за каприза, не для того чтобы просто лишь удостовериться в этом приведенном мною выше зеркальном феномене, бесспорно же важном, хотя все же и лежащем достаточно на поверхности, я так давно и настойчиво зову вас отразиться вместе со мною в старинном зеркальном зеркале моего зеркального шкафа. Но в то же время, с другой стороны, нам теперь уже определенно должно быть ясно, что для какой-либо и сколько-нибудь серьезной цели мы не можем, не должны, не имеем права использовать отражение, полученное с помощью какого бы то ни было, хотя бы с детства привычного нам, хотя бы какого угодно исключительного по своим зеркальным возможностям, но отдельно взятого зеркала. Для этого, как уже было вскользь упомянуто, необходима нейтрализация. Необходимо создать систему зеркал — двух или, во всяком случае, по-видимому, четную систему зеркал, в которой бы взаимно уничтожались все их лживые свойства.
Зерцало вод для данной задачи в физическом плане, подчеркиваю — только в физическом плане, никак не подходит, так как для создания подобной системы потребно совершенно свободно манипулировать зеркалами, помещать их, ища выгодной точки, под разнообразными углами друг к другу.
И действительно, ведь для того чтобы создать систему зеркал, не пойдешь же прямехонько в поля и леса, пускай даже в ночные поля и леса, чтобы ловить там голой рукою диких зверей и как-то ухищряться заглядывать им в отверстые навстречу зрачки, или чтобы подыскивать там какое-нибудь подходящее озеро и пытаться поднять его, беря обеими руками и упирая краем в живот (рискуя при этом выплеснуть всю озерную воду со всем ее содержимым и с мирно купающейся отраженной луною), пытаться поднять его, словно большое овальное зеркало, и пытаться, как-то под определенным углом пристроив его к другому подобному озеру, начать в них — озерах — отражаться, рассматривать свое лицо и фигуру. Невозможно это! Кроме конфуза ничего не выйдет из этой затеи! Ничего не получится у такого, по меньшей мере, чудака и фантаста!
Можно, конечно, составить систему из зеркальной поверхности вод и из обыкновенного зеркала. Для этого, правда, придется какое-то зеркало крупных размеров или предварительно снятую с петель зеркальную дверцу тащить по росе, по траве на берега какого-нибудь водоема и опять же пытаться устанавливать там — на воде или на берегу — под определенным углом к водоемной поверхности. Это вполне реально, осуществимо вполне даже в обычных условиях. Но возникает вопрос, стоит ли задаваться целью создания подобной достаточно сложной и трудоемкой системы зерцал? Пожалуй, не стоит. Но если не стоит, то не стоит в физическом плане, в плане же поэтическом, в фантастическом плане, может, и стоит? Может, с помощью этой трудоемкой и сложной системы (в фантастическом плане) удастся рассмотреть кое-какие любопытные, хотя, так сказать, и лежащие на самой поверхности, но ускользающие обыкновенно от внимания нашего объекты и свойства? Но отложим решение этого поставленного нами вопроса и обратимся к реальной действительности.
В реальной действительности же нам необходимо создать реальную систему зеркал, в которой мы с вами могли бы легко отразиться. А так как у нас под рукой зеркало шкафа и зеркало туалетного столика, то давайте же, засучив рукава, приложим небольшое усилие и совместно двинем-подвинем зеркала эти и образуем необходимую систему зеркал.
Теперь все готово: комната наша полным-полна солнца, в гранях зеркала играют отсветные радуги и на потолке дрожат и колеблются, идут бесконечной волною, всегда почему-то навстречу друг другу, все те же и в то же время всегда и безнадежно иные блики той самой стихии, плещущей за вашими окнами…
Давайте же смело приступим, давайте же, наконец, отразимся в тот же миг в одном и в другом — сразу в двух, сразу в целой системе зеркал.
Совлечем же одежды, разоблачимся тихо, в сторонке, и обнаженными, раскинув руки, смело вступим в систему зеркал.
Но опять же, если вы никогда не имели дела с системой зеркал и дабы, сию минуту вступив в нее, вы не смутились, я вас предупрежу еще об одном.
Дело в том, что лицо, как нам известно, надолго и неподвижно повисшее в том тропическом, буйноцветущем лесу, недаром повисло там «одно-единственное, оставаясь в естественных формах»! Просто-напросто герой тот, как и всякий даже второстепенный герой, как и мы с вами, с первых дней своей жизни наблюдал вокруг себя внешне правильный мир и лишь в зеркале нашел его искаженным, лицо же свое он, по-видимому, никогда не видал и не наблюдал. С первых сознательных проблесков он, должно быть, привык видеть вместо него не свое — свое, но чужое — свое, вывернутое наизнанку лицо.
Так вот, вступив в систему зеркал, вы найдете
