собой не замечал.
- Зачем ты вернулся, дядька Шибай? - усталым голосом, будто это все ему уже надело, спросил Бур.
- Я вернулся в свой дом.
- Твоего дома больше нет, - процедил Бур. - Ты прижился у Головача, прося подачки как нищий бродяга-оборванец. Головач дал тебе кров, взял в долю на торгах, выделил землю для подворья, позволил тебе делать все, что захочешь. И вот твоя благодарность? Мне очень занятно, что ты станешь говорить Головачу, как станешь извиваться и оправдываться. Я даже дам тебе немного времени подобрать нужные слова. Посиди здесь и подумай, а мы потом все вместе послушаем.
- Очень учтиво с твоей стороны. Уж я что-нибудь придумаю, коли так. Но первое, что я скажу своему брату - не знаю почему эти свирепые северяне кинулись на вас. На моих руках нет ничьей крови.
- Кровь у тебя на языке и этого достаточно. Придумай чего-то получше, но не жди, что это тебе сильно поможет. Кстати, где твой беловолосый приятель? Серый как его там... Это ведь его люди были с тобой?
Перед внутренним взором всплыло лицо седого здоровяка с безразличными буркалами убийцы. Его только здесь не хватало...
- Его. И я ими не доволен, - желчно ответил Шибай, с гримасой боли шевеля той стороной лица, куда пришелся удар Бура. - Сам Серый Эмунд сейчас немного занят, но, думаю, мы скоро увидимся и я смогу спросить у него как так получилось.
- Вот вместе и спросим, - сурово посулил Бур и побрел прочь от дядюшки.
Связанного и стреноженного Шибая усадили на травку и оставили на берегу под присмотром злого как десять чертей Завида. Младшему сыну боярина Головача вражий клинок, скользнув по неудачно подставленному мечу, напрочь отсек два пальца на правой руке. Одинец с Невулом крепко окрутили поврежденную кисть Завида чьей-то исподней рубахой, разорванной на полосы. Кровь удалось остановить. Стиснув зубы, Завид только морщился и на глазах еще больше бледнел. Я посоветовал им соорудить лямку и зафиксировать раненую руку на груди, чтобы поврежденное место оказалось как можно выше.
Было заметно, как Завид сдерживается, чтобы не отпинать беззащитного дядю со всей яростью пострадавшего в чьи руки попал виновник этих страданий.
Кроме меня самого, Одинца и Невула ранеными оказались все из оставшихся в живых. Прасту топором до кости располосовали мясо на внешней стороне бедра. Тугая повязка набухла кровью из глубокого пореза. Жиле досталось вскользь по ребрам - Сковильд так спешил разделаться со мной, что позволил руке с мечом дрогнуть. У Бура вдоль туловища безжизненной мочалкой болталась левая рука - задело обухом топора локоть. Единственный выживший из бывших Шалимовых ухарей - тощий как удочка дядька с бараньей шапкой сальных волос еще дышал, но в себя не приходил - лежал бревном.
На мой дилетантский взгляд некоторые из ран требовали немедленного хирургического вмешательства, а их носители нуждались в покое и постельном режиме. Этой же точки зрения придерживался и Бур.
- К Родиму в весь надо идти, - сказал он и мрачно поглядел на противоположный берег озера. - Тетка Акушка ими займется. В Виров мы их быстро не допрем. Поможете весла крутить? Там и добычу поделим.
- Поможем, - после непродолжительного раздумья согласился я. Мне требовалось немного времени прийти в себя, покумекать и совершить кое какие оперативно-следственные действия. К тому же не хотелось, чтобы кто-то из раненых истек кровью без надлежащей помощи.
Удовлетворенный ответом Бур коротко взглянул на Сашку, кивнул мне и отошел. Видимо, для него появление здесь Рока не поддавалось никакому объяснению, кроме конспирологического.
Топтавшийся рядом Сашка дернул меня за рукав, приблизил широкое лицо.
- Погоди, Старый, мы сваливать собираемся или как?
- Однозначно - да.
- Так пошли отсюда! В жопу этих придурков!
Я часто зацокал языком.
- Не погоняй, Сашок. Переправим раненых на тот бережок, заберем свою часть лавэ, проверим кое-что, переночуем где-нибудь, а с утреца пойдем купаться.
- Купаться? Ты в порядке, Старый? Что-то мне твой настрой не нравится, - Сашка придирчиво оглядел меня словно доктор безнадежного пациента.
- Настрой самый оптимистичный, так как пока все идет неплохо, - соврал я. - Там в лесу один бедолага тоскует к дереву привязанный. Найди его и приведи сюда. Ласково и нежно как важного свидетеля, понял?
- Понял, - Сашка изобразил лицом полнейшее уразумение, взял под отсутствующий козырек. - Уже умчался!
Невул с Одинцом отправились собирать оружие и, как тут заведено, снимать все ценное с трупов. Шмотки не брали, только острое железо, доспехи и содержимое кожаных кошелей у кого они имелись при жизни. Из засидки в кустах выволокли два мертвых тела, тоже обобрали. Вооруженные генетическим опытом, подкрепляя свои действия должной сноровкой, парни справились довольно быстро. Рядом с Шибаем выросла кучка снаряжения, в основном старого да поношенного, но и его принялись стаскивать в лодки.
- Зачем тебе этот чудила? - поинтересовался вышедший из леса Рок, выпихивая вперед себя изможденного свояка Криню. - Он же беспонтовый.
- Когда кончаются все козыри, становишься рад завалящему валету и начинаешь надеяться, что он ляжет в масть. - пояснил я, протягивая Крине кулак с зажатой в нем серебряной мелочью. - Держи, как обещал.
Свистов свояк вспыхнул благодарной, неверящей улыбкой и мгновенно спрятал гонорар в складках одежды.
- Иди, помогай грузиться, - сказал я и повернулся к Року. - Учись завоевывать авторитет, Жеребец. Дешевый, но какой уж есть. К слову сказать, вон те трое гавриков называют меня «батькой».
Сашка поочередно оглядел Одинца и Жилу с Невулом, после чего заинтересовался смыслом столь непривычного обращения одних мужиков к другому, не состоя с ним в родстве. Нахмурив брови, он так и сказал:
- В каком это смысле?
- В таком, что они признали меня своим лидером. Бригадиром, то бишь. Сечешь? Теперь у нас есть своя банда и я тебя с этим фактом поздравляю.
- Банда доходяг? - Рок скривился. - Всех троих одной соплей перешибить.
- Не скажи, братан. Длинный, к примеру, из лука шмаляет лучше всякого Робина Гуда. Мелкий и тощий - проныра, каких поискать. Его я подумываю превратить в своего денщика. Ну а третий - Жила, жила и есть.
- Я ни хрена не понял, но что-то в этом есть.
- То-то же! Я обещал им долю серебра за помощь и обязан проследить, чтобы они его таки получили.
