на консультацию? Хорошо.
Она вновь одарила нас выразительным взглядом.
— Проходите. На лифте третий этаж, и там дверь напротив.
Геркулес Альбертович? Неужели совпадение? Такое сочетание имени и отчества один на миллион, если не на десять миллионов. Но все же мне хотелось, чтобы это было просто совпадением. И что я встречу совсем другого Геркулеса Альбертовича.
Когда двери лифта открылись перед нами, из кабины вышел мужчина в черном коротком пальто. Я его сразу узнал — это был дядя Саша. Он был также безупречно одет, как и при той первой нашей встрече у подъезда Юлианы. И от него несло тем же дорогим ароматом. Он коротко глянул на меня, затем перевел взгляд на тетю Лиду и, не говоря ни слова, прошел мимо, направившись к выходу. Каблуки его лакированных туфель звонко отбивали чечетку на сверкающей плитке. Проходя мимо регистратуры, он коротко кивнул девушке-администратору. Та в ответ широко улыбнулась и произнесла: «Всего доброго, Александр Николаевич».
— Пижон, — буркнула тетя Лида, посмотрев ему вслед.
Лифт неслышно поднял нас. Двери разъехались. Мы шагнули на выложенный деревянным паркетом пол. Прямо, напротив лифта, как и предсказала девушка с ресепшина, я увидел дверь, а на ней шоколадного цвета табличка с золотым ободком, на которой золотыми же буквами написано: «Петров Геркулес Альбертович, главный врач». Сомнений не оставалось. Тройное сочетание — это уже один на миллиард.
Мы открыли дверь, вошли в светлый кабинет. В глубине за столом склонилась над бумагами голова Эйнштейна.
Глава 31
До последнего я надеялся, что это всего лишь совпадение, что по невероятному стечению обстоятельств в городе живет еще один Петров Геркулес Альбертович, не имеющий никакого отношения к тому другому, приходившему ко мне в офис. Но сейчас все сомнения рассеялись. Это был именно он. Собственной персоной. Когда Геркулес Альбертович поднял глаза, я увидел, что он узнал меня. Но он не стал подавать вида и просто спросил:
— Слушаю вас.
— Вот, — тетя Лида подошла к столу и протянула бумагу из больницы. — Направление.
Геркулес Альбертович пробежал глазами по документу.
— Да, мы работаем с такими пациентами. Но… Вы знаете, сколько будет стоить операция?
— Мы и пришли узнать.
Он назвал сумму с шестью нолями.
Тетя Лида слегка качнулась. Я подумал, она сейчас свалится в обморок.
— Может как-то в рассрочку? — спросила она упадшим голосом. Ее пальцы сжали спинку стула, подвернувшегося под руку.
— Увы, мы не банк, — Эйнштейн спокойно глядел на нас равнодушным взглядом. Неужели ему совершенно безразличны чужие беды?
— Геркулес Альбертович, — я еле выговорил его имя. — Это моя мама. Она умрет, если ей не сделать операцию.
— Я вас прекрасно понимаю, молодой человек. Если вы сможете найти деньги, мы примем вашу маму в клинику и сделаем все, что от нас зависит.
Он вновь погрузился в бумаги, давая знать, что разговор окончен. Мы с тетей Лидой вышли из кабинета.
— Может, попробовать кредит взять? — спросила она, как только закрылась за нами дверь. — Ты же, говоришь, работаешь. Да и я узнаю, сколько мне, пенсионерке смогут дать. И еще мои сбережения. Вдруг насобираем?
Мы вошли в лифт. Пока спускались, я думал. Мне, конечно, никто кредит не даст. Работаю я без всякого оформления, доходы мои нигде не зафиксированы. А тете Лиде вряд ли выдадут нужную сумму. Да дело даже не в этом. Как потом расплачиваться?
Двери лифта разъехались. Мы вышли в холл.
Может комп свой продать? На сколько он, интересно, потянет? Я быстро скалькулировал в голове. Да, результат не вдохновил. И если продам, то на чем тогда буду зарабатывать? Тот же самый кредит выплачивать. «Думай, — говорил я себе. — Думай».
Мы миновали стойку ресепшена и направились к выходу, как вслед долетел голос девушки-администратора:
— Андрей Томилин!
Я остановился. Тетя Лида тоже. Я обернулся к администратору.
— Не уходите. Геркулес Альбертович просил вас подняться.
Мы с тетей Лидой переглянулись.
— Вот! Я же знала, верила, что есть сердце у человека!
Направились обратно, как администраторша вновь подала голос из-за стойки:
— Просили только Андрея Томилина. Вы, женщина, подождите здесь.
Тетя Лида остановилась и вперила взгляд в девушку.
— Как это обождите? Я что? Не имею права?
— Геркулес Альбертович просил подняться только одного Андрея, а вас попросил остаться внизу.
— Тёть Лид, побудьте здесь, — я видел, что она готова вскипеть от возмущения, и не знал, как ее успокоить. — Раз главрач хочет видеть только меня, лучше так и сделать. Что-то мне подсказывает, что он нам поможет.
— Хорошо, Андрюш. Ступай. Я подожду.
Я отправился обратно к лифту. Поведение Эйнштейна меня настораживало. Почему он сразу не дал нам никаких шансов и практически отфутболил, а теперь вдруг вызвал к себе? Что он затеял? Юлиана говорила, что он нехороший человек. Но это только по словам ее отца. А как на самом деле, кто его знает. В любом случае, приглашение вернуться вселяло надежду.
Попав на третий этаж, я вновь вошел в кабинет. Геркулес Альбертович продолжал сидеть за столом, но на этот раз он ждал меня, откинувшись на спинку кресла. И даже почудилось, что на его лице скользнуло подобие улыбки.
— Присаживайтесь, молодой человек, — он показал ладонью на стулья, приставленные к столу. — Я специально попросил женщину, что была с вами, остаться внизу, чтобы переговорить с вами с глазу на глаз.
— Эта женщина — мамина подруга, тетя Лида.
— Бойкая подруга у вашей мамы, — он поправил очки. — Вы наверно мучаетесь вопросом, зачем я вас вернул?
Я не ответил, а лишь слегка кивнул. В этот момент я закончил борьбу со стулом, наконец-то выдвинув его из общего ряда, и опустился на него.
— Я могу пообещать вам, что приму вашу маму в клинику, если вы согласитесь кое-что сделать?
— Вы о Звезде? — догадка возникла еще там внизу, когда девушка-администратор пригласила меня обратно, но я не предполагал, что Звезда может иметь такую высокую цену для Эйнштейна.
— О ней самой, молодой человек. Если вы продолжите ее поиски в игре и найдете, я сделаю операцию вашей маме бесплатно.
— Откуда вы знаете, что я ее ищу?
— Позвольте не отвечать на этот вопрос. Достаточно того, что я это знаю, и предлагаю вам очень выгодную сделку, — он пристально посмотрел на меня.
Нет, ну, отказать ему в этой ситуации было бы безумием. На кону стояла жизнь моей мамы. В тот момент я даже не вспомнил о Юлиане, которая с нетерпением ждет, когда я выполню ее задание. Сейчас мне предоставлялся шанс, упустив который, я буду мучиться всю жизнь.
