– Расскажите мне, что произошло, дорогая.
Сара покачала головой: она вовсе не хотела вспоминать. Если она облечет свои воспоминания в слова, происшедшее снова обретет ужасающую реальность.
– Расскажите мне. Поверьте, для вас лучше, если вы не станете таить все в себе, иначе зло еще долго будет вас мучить. – Джеймс поглаживал ее ладонью по голове, легонько массируя затылок. – Вы побывали в схватке, почти как на войне, а люди, которые делятся своими переживаниями после боя, быстрее приходят в себя.
Сара вздрогнула.
– Он гораздо сильнее меня, – прошептала она, снова почувствовав себя беспомощной.
Рука Джеймса напряглась. Он тоже был гораздо сильнее ее, но его сила была успокаивающей, а не пугающей.
– Я поняла, что мне нужно убежать или он сделает со мной что-нибудь ужасное. Он хотел прижать меня к стволу дерева, и тогда я оказалась бы в безвыходном состоянии. Я не могла заставить его отпустить меня.
Джеймс снова начал поглаживать ее.
– Но он не смог загнать вас в западню, и вам все-таки удалось убежать. Как же это случилось?
– Я ударила его коленом.
Сара догадалась, что Джеймс улыбнулся.
– Молодец. Кто вас этому научил?
– Мой отец. Он сказал как-то, что если меня схватит какой-нибудь моряк на пристани, мне нужно только изо всех сил стукнуть ему коленом между ног, и он сразу меня оставит. Так оно и вышло.
Джеймс усмехнулся.
– Можете поверить мне на слово, дорогая, это всегда срабатывает.
– Сначала мне казалось, что я не смогу этого сделать, а потом меня охватил такой страх, что все вышло как-то само собой.
– И очень вовремя! Мы с Робби услышали ваш крик, но могло пройти еще какое-то время, пока бы мы вас нашли. – Рука Джеймса замерла. – А как вы оказались в саду?
Сара снова спрятала лицо у него на груди. Когда она заговорила, слова ее доносились до Джеймса совсем глухо; при этом сквозь тонкую ткань рубашки он чувствовал ее губы и дыхание.
– Джеймс, откуда-то все узнали о том, что было в «Грин мэн».
– Понятно. – Он опять начал ритмично поглаживать ее по голове. – Вы понимаете, что это значит?
Сара пожала плечами.
– Это значит, дорогая, что теперь мы должны немедленно пожениться. Сегодня вечером я отправлю сообщение, чтобы утром оно появилось во всех газетах.
– Нет.
– Да. – Джеймс скрыл боль, которую почувствовал, услышав ее отказ. Теперь их чувства уже ничего не значили. – Только это положит конец сплетням. Один старый развратник уже успел поинтересоваться, разорвал ли я с вами отношения. Если завтра утром в газетах не появится извещение о нашей помолвке, то все насильники и развратники будут считать себя вправе заявить на вас права.
Сара содрогнулась.
– Что ж, хорошо, – бесцветным голосом проговорила она.
Внезапно Джеймс нахмурился. Их обручение положит конец сплетням, но приведет в ярость Ричарда. Когда в газетах появится сообщение о помолвке, он уже не сможет отложить свадьбу, не покрыв себя позором, и дело будет сделано. Тогда им с Сарой придется серьезно опасаться за свою жизнь.
Он машинально стиснул руки, стараясь сдержать гнев, и Сара тихо охнула.
Спохватившись, Джеймс расслабил объятия.
– Данлэп вас бил? Я не смогу избавить вас от синяков, но эта мазь успокоит хотя бы боль от ударов.
– Кажется, он царапнул меня своим кольцом, когда порвал на мне платье.
Джеймс не помнил, чтобы на ее теле виднелись какие-то отметки: должно быть, царапина была скрыта его фраком.
– Вы не возражаете, если я взгляну?
Помедлив, Сара едва заметно кивнула.
– Да, – прошептала она, затем немного откинулась у него на коленях и начала расстегивать на себе его фрак; однако дрожащие пальцы никак не могли справиться с пуговицами. Джеймс мягко отвел в сторону ее руки и стал сам расстегивать фрак, нарочно делая это медленно, чтобы она могла его остановить, если бы захотела. Расстегнув все пуговицы, он распахнул фрак у нее на груди.
Длинная глубокая царапина алела на ее теле от ключицы до левой груди. Джеймс взял полотенце, которое принес Уиггинс, и, обмакнув уголок полотенца в теплую воду, осторожно промыл царапину.
– Вам больно? – Его голос вдруг стал хриплым. Сара отрицательно покачала головой. При свете огня в камине глаза ее казались ему огромными.
Отложив полотенце, Джеймс взял на палец немного мази и медленно втер ее в мягкую кожу Сары; при этом он заметил, что на ее груди уже появляется синяк.
– Он-таки ударил вас.
– Он меня схватил, – едва слышно прошептала Сара. – Сказал, что я тощая. Сказал, что сейчас прижмет меня к дереву, так что мои острые кости вопьются в него.
Джеймс заглянул Саре в глаза и, увидев в них вопрос, нежно взял в руку ее пораненную левую грудь, чувствуя дивную легкую тяжесть, нежное давление плоти.
– Вы прекрасны, Сара. Мне ничего не хотелось бы так, как лечь на вас сверху, только на большой и мягкой кровати.
– Но ведь есть другие женщины... у них куда больше... Разве вы не хотели бы...
– Я хочу вас, Сара, только вас.
Джеймс бережно изучал сокровище, лежащее у него на ладони: мягкую округлость снизу, небольшую покатость, ведущую к возвышению с маленьким затвердевшим соском в центре. Сара судорожно вздохнула, когда он коснулся его. Он слегка потер сосок пальцем, отчего тот сделался тверже и напряженнее. Как и некая часть его тела, подумал Джеймс и улыбнулся.
Дыхание Сары стало прерывистым, она нервно заерзала у него на коленях. Его пронзил жар. Ему хотелось испробовать на вкус этот маленький затвердевший сосок, провести по нему языком, увлажнить его.
Джеймс не слышал, как скрипнула открывшаяся дверь, однако до него донесся звук резкого выдоха, который не мог исходить от Сары.
– Так! Кажется, мы наконец-то можем назначить день свадьбы, – удовлетворенно произнес голос леди Глэдис.
Глава 11
Едва в доме появились утренние газеты с объявлением о помолвке Джеймса Уильяма Рэндольфа Раньона, герцога Элворда, и мисс Сары Марии Гамильтон из Филадельфии, Бетти тут же принесла одну из них Саре на подносе с шоколадом.
– Мы все так рады, мисс, – весело тараторила она, ставя поднос на столик у кровати. – Сказать по правде, до этого мы очень беспокоились; вот только я всегда говорю: все хорошо, что хорошо кончается.
Сара во все глаза смотрела на газету. Она спала как убитая, слишком утомленная пережитым, чтобы видеть сны, и все, что произошло с ней вчера, сегодня уже казалось ей причудливым и странным сном. Ужас общения с Данлэпом и ласковое тепло Джеймса представлялись ей одинаково нереальными.
