Книга Инструктор - Ян Бадевский

Мой взгляд случайно падает на фенечку, подаренную Ариной.

Ту самую, что определяет присутствие адептов Баланса.

Фенечка не светится.

Что за дерьмо здесь происходит?

Вдоль осей моих тонф протянулись «призрачные лезвия».

— Не поможет, — хмыкнул противник.

И сильно удивился «вихревороту», совмещенному с «причинами и следствиями». Невозможное образование, закручивающее спирали на всех планах реальности. Я вложил в технику максимум эфира и поместил церковника в условное «око бури». Кардинал дернулся вперед на ускорении, но не смог вырваться из ревущего хаоса. Во все стороны полетели капли воды. Вихрь лизнул стену Корпуса, срезал кусок штукатурки и обнажил железобетонную серость. На ментальном плане взвыли сторожевые фиксаторы.

Крестоформ начал поглощать энергию.

Я видел перед собой лишь смутную тень врага, подсвеченную дорожками веригов и кистевыми артефакторными браслетами.

Смерч замедлился, рев начал стихать.

Мне пришлось вогнать в технику больше эфира. А потом — еще больше. Кардинал стремительно напитывался магией, его мощь казалась запредельной. Вот только всю обретенную силу мой противник спустил на защитные ауры. Вместо того, чтобы атаковать ментально. «Боевая молитва» вынудила бы меня перейти в глухую оборону, но церковник сосредоточился на перераспределении взвеси по своим вставкам.

Больше эфира.

Я не прокачивал через себя столько магии со времен отгремевших битв с тварями. Ощущение такое, будто сражаешься с целой стаей матерых хищников, научившихся уклоняться от «молотов» и «чакр». Я перестал быть человеком и превратился в трубу, по которой струилось чистое волшебство. Бессмысленное и беспощадное. Никто в реальном бою не делает ставку на одну-единственную технику. Слишком много факторов придется учитывать. К несчастью, мой противник не гасил одну технику другой, не уклонялся, не контратаковал. Он просто жрал чужую энергию, рассчитывая на помощь симбионта.

Вот только крестоформы не всемогущи.

Я увидел вспышку, электрические искры. Силуэт дернулся, сжал кулаки и страшно заорал. Мне показалось, что Кардинал выдавил из себя заклинание на одном из древних языков, после чего крестоформ отключился. Возможно, умер.

Сворачиваю технику.

Тротуар несется навстречу, я падаю на одно колено и упираюсь торцом тонфы в выбоину, наполненную мутной жижей. Кажется, это вода, перемешанная с кровью блюстителей.

Мне плохо.

Внутренности в огне, по мышцам пробегают судороги, кости ломит. Последствия неконтролируемой энергетической накачки. Перед глазами — черные точки. Я не сразу понял, что вторая тонфа отлетела в сторону, а ладонь погрузилась в лужу. Пальцы судорожно скребут камень брусчатки.

«Телесный контроль».

Общее очищение.

Ускоренная регенерация и заряд бодрости.

Взгляд концентрируется на церковнике — тот всё еще жив. Я читал в тайном докладе разведки, что симбионт, умирая, выжигает мозг своему носителю. Если только хозяин не успевает произнести заклинание, убивающее биоимплант на уровне нервной системы. Крестоформ вырубается спокойно, без высвобождения избыточного объема взвеси.

Мой противник успел прочесть заклинание.

А теперь мы поднимаемся.

Одновременно.

— Кто ты? — из моего искореженного горла раздается хрип.

И тут же приходит понимание.

Зачерпнув немного эфира, я перехожу в режим «сверхвосприятия». Единственный известный мне способ вскрыть истинный облик шиноби, укрывшегося за «отводом глаз».

Всё.

Нет больше никакого адепта Баланса.

Передо мной стоит русоволосый паренек лет четырнадцати. С церковными имплантами и амулетами. Взгляд острый, чуть хитроватый. И этот выродок тоже на «сверхвосприятии». Я не знаю, кто передо мной, но он владеет способностями боевых волхвов. И артефактами тоже владеет.

— Вселенец, — подбираю упавшую на тротуар тонфу. — Ты из моего мира.

Ратмир?

Не уверен.

Я бы почувствовал.

Паренек — не здешний. Обладает тем же набором навыков, что и я. В меньшей степени, конечно. Плюс артефакторика. Чувак пользуется имплантами, о которых даже знать не имеет права. Значит, он один из тех, кого боги перебросили в эту реальность. Мой конкурент, спрятавшийся под личиной церковника. И, судя по всему, поддерживаемый Патриархатом.

— Вук, — представился мой оппонент. — Орден Кречета.

Да, я слышал о них. Степняки, одними из первых принявшие на себя удар тварей. Из Ордена Кречета выжили единицы. Знавал я одного волхва, который сражался за государя, но так и не смог примкнуть к Неясыти. Верен был заветам старейшин.

— Рад знакомству, — сказал я.

И метнулся вперед, резко сократив дистанцию.

Фаланги Вука ощерились стальными шипами. С такими имплантами мне встречаться не доводилось. Кистью доворачиваю правую тонфу, бью длинным концом по дуге в челюсть. Противник уворачивается и наносит удар кулаком под ребра. Гашу кинетикой и делаю шаг вперед, чтобы шипы двигались по касательной. В боку — вспышка боли. Бью пяткой с разворота в колено — и достигаю цели. Фальшивому Кардиналу поплохело, но заветного хруста чашечки я не дождался. Силен, сволочь.

Обмениваемся серией быстрых ударов.

Выстреливаем чакрами.

Рассеиваем чакры.

Мой оппонент тоже пытается применять «мёрфологию», только ему не хватает энергии. Да и в целом корректировочные техники — не его тема.

Пробиваю левым торцом тонфы в грудину.

Артефакторная вставка добавляет урон от огня.

Тут же врубаю «призрачное лезвие» и на вращении отсекаю оппоненту руку. Не думал, что получится, если честно. Просто накачал лезвие эфиром и пробил все выставленные щиты. Кровь веером разлетелась по переулку. Обрубок упал мне под ноги, лицо Вука побелело. Мне даже стало немного жаль мужика. Он мог бы принести огромную пользу этому миру. Как и я, волхв получил второй шанс от богов, а затем решил прыгнуть выше головы. Намного выше. Через мой труп.

Так нельзя.

Взмахнув второй тонфой, я снес волхву голову.