скомандовал Мегрэ.
— Сейчас, месье…
Дворецкий осторожно приподнял руку со свечой, потом вытянул вверх другую руку, сжимавшую спичечный коробок.
Мегрэ вскочил и стал ощупывать его карманы.
— Спички у меня в левой руке, — сказал Томас.
— Молчать! Кто погасил свет?
Пауза.
— Я спрашиваю, кто погасил свет? — Мегрэ дал дворецкому тумака.
У Томаса выпал из глаза монокль. Стеклышко заболталось на цепочке у него под ухом, поблескивая мягким отраженным светом.
— Вы велели мне молчать, месье, — обиженно произнес Томас, не рискуя опустить поднятые вверх руки. — Если вы — вы — вы будете меня бить, я уроню свечу или пролью на вас воск.
Глядя на болтающийся монокль дворецкого, Ватсон невольно подумал о виселице как о самом гуманном способе излечения зарвавшегося преступника. Недаром именно эта истинно джентльменская разновидность казни нашла столь широкое распространение на берегах туманного Эльбиона.
От этих мыслей мурашки по спине доктора носились целыми стаями.
Мегрэ между тем продолжал допрос.
— Хорошо, я не буду вас больше бить, Томас. Но кто погасил свет? Я жду! — Мегрэ замахнулся. — Отвечайте, Томас!
— Не знаю, месье. Может быть, что — то с изоляцией? Сейчас о-очень сыро.
— Убийца вы, не так ли?
— Я дворецкий, месье, — уклончиво ответил Томас.
Окинув его мрачным взглядом, Мегрэ проворчал:
— Можете снова вставить ваш монокль.
— Благодарю, месье.
— А вы, доктор, можете подняться с пола.
Ватсон встал на ноги. Мегрэ вновь обернулся к дворецкому.
— Запритесь у себя в комнате. Мы с доктором будем сейчас обыскивать замок. Если вы мне случайно попадетесь в темноте, я вас, не ровен час, пристрелю. Вы меня поняли, голубчик?
— Да, месье, — блеснул моноклем дворецкий. — Прикажете подать пиво?
Мегрэ нахмурил брови, но не стал его бить. Как бы то ни было, слуга всего лишь хотел ему угодить. Кто виноват, что он такой кретин?
— У вас есть фонарь, Томас?
— Могу предложить вам свечу или керосиновую лампу, месье.
Пользуясь отсутствием дам, Мегрэ замысловато выругался.
— Давайте лампу. Где она у вас?
— В моей комнате.
— Месье Ватсон, сходите с этим… с ним за лампой.
— Хорошо, сэр.
Ватсон принес лампу. Мегрэ снова предупредил Томаса, чтобы тот не показывал носа из своей каморки, и они с Ватсоном, оставив холл, принялись обследовать затихший замок, казалось, погрузившийся в вечный сон.
Они шли, осторожно ступая во мраке, держа оружие наготове. У обоих было по заряженному револьверу. Доктор Ватсон имел к тому же скальпель, покоившийся в кожаном футляре возле самого сердца.
Идя вслед за Ватсоном, Мегрэ вдруг подумал, если что, доктора убьют первым. Тот выронит лампу, которую держит сейчас в своей левой руке, она разобьется, и у комиссара будет время, чтобы скрыться во тьме… Мегрэ не боялся за свою уже наполовину прожитую жизнь, просто это был трезвый расчет профессионала… Да и стоило ли раньше времени огорчать мадам Мегрэ?
Они заглянули в буфет: никого. Гостиная тоже была пуста. Они пересекли ее до смежной комнаты с граммофоном. Там также никого не оказалось.
Затем Мегрэ потянуло в библиотеку, где он застал пышногрудую женщину на мраморном камине. Мегрэ задержал было свой взгляд на ее сочном бюсте, но, вспомнив о мадам Мегрэ, опять напрасно прождавшей его сегодня весь вечер к ужину, повернулся к гипсовой красотке спиной.
Они поднялись на второй этаж.
Войдя в одну из комнат, Ватсон чуть было не выронил лампу. На кровати кто — то лежал!
Мегрэ подтолкнул доктора в спину, и они подошли поближе.
Стало слышно негромкое посапывание, и лежащий на постели заворочался, пытаясь спрятаться от упавшего на него света.
— Это инспектор Жюв, — шепнул Мегрэ. — Как хорошо, что вы его усыпили.
— Да, сэр. Давайте не будем его будить.
Задержав дыхание, они повернули к выходу. В этот момент Жюву приснилось, что он держит Фантомаса за ногу, и он счастливо засмеялся во сне.
Услышав за спиною тихий смех, Ватсон похолодел. Мегрэ ободряюще сжал ему локоть.
— Жюву что — то привиделось. Не обращайте внимания, доктор.
На следующий этаж Мегрэ поднимался неспеша. Ступеньки давались ему с видимым усилием, как будто они были заколдованы. По дороге Мегрэ шумно отдувался и вытирал пот с лица.
— Кокаинчику не хотите? — участливо спросил доктор, когда они, наконец, оказались на площадке верхнего этажа. — Всю усталость как рукой снимет.
— Нет уж, увольте, — угрюмо ответил Мегрэ. — Я на службе, доктор.
Ватсон не стал настаивать. Он открыл ближайшую дверь, и они вошли внутрь. Мегрэ опустился на пустую кровать и опять полез за платком.
— Комната Деллы Стрит, — сказал он, промокая лоб.
— Как вы догадались? — поразился Ватсон.
— Духи… Это запах молодой незамужней женщины.
— А-а…
Ватсон, поставив лампу на столик, с револьвером в руке направился к платяному шкафу. Открыв створчатые дверцы, он стал копошиться в чужой одежде.
— Что вы там забыли, месье? — пропыхтел, следя за ним, комиссар. — Ничего вы там не найдете, кроме клопов и моли.
Ватсон тем временем с головой зарылся в шкаф и вдруг громко вскрикнул, замахав руками:
— Лента! Пестрая лента!
В его искаженном голосе перемешались брезгливость и ужас.
Прогремели два выстрела, и доктор Ватсон со стоном распластался на полу.
Мегрэ бросился к шкафу. Зарычав от охватившего его бешенства, он стал срывать вешалки, путаясь в длинных и тонких шелковых тканях. В запале он не мог понять, что задевает его за шею, гладит и щекочет по лицу. Он задыхался от стойкого аромата молодой цветущей женщины. От этого запаха у него щипало в горле. Но револьвер Мегрэ молчал: шкаф был пуст.
Убедившись в этом, Мегрэ наконец разобрал, что он держит в руках. Колготки! Черные ажурные колготки. Другая пара таких же колготок каким — то чудом успела намотаться ему на шею. Мегрэ с отвращением сбросил их с себя, словно это были ядовитые змеи. Сказать по правде, все колготки мира не стоили и пяти сантимов против шерстяных чулок мадам Мегрэ.
— Доктор Ватсон! — позвал комиссар.
Ватсон не шевелился и даже не стонал. Мегрэ взял со столика лампу и вновь вернулся к шкафу. В его задней стенке зияли два отверстия от пуль. Мегрэ был уверен, что стрелял никто иной как сам Ватсон. Он видел огонь, извергнутый дважды из его револьвера.
Мегрэ осмотрел лежащего. Никаких ран на его теле он не обнаружил. Но ему не понравилось выражение, застывшее у доктора на лице, — маска сатира.
— Готов, — пробурчал Мегрэ и спросил, разговаривая сам с собой: — Отчего? — и сам же себе ответил: — От страха! Он решил, что на него напали змеи, а это были колготки… Несчастный случай!
Мегрэ перетащил доктора
