как наша маленькая гостью умолотила в столовой гору пюре, развалившись у меня на коленях, а амбал вернулся с новостями:
— Нашли ее родителей. Вы правы… Они живут далеко за городом, еще не дома. Застряли в пробке. Думали, девочка в кресле спит в тонне одеял, а ее там не оказалось. Вернуться родители не смогут, сейчас няню пришлют на рабочей машине. Попросили к воротам вывезти.
— Почему к воротам? — не поняла я.
— Потому что без специального пропуска никто ни машину, ни человека не пропустит, — пожал плечами Орлов, а после улыбнулся Маше так, что она едва ли в трусы не наложила: — Ну, что? К маме поедешь? — еще и Ване указ дал: — Отдашь ее когда, мне сразу же доложишь.
И тут началась самая настоящая истерика. Валяясь на полу, девочка Маша кричала о том, что никуда от меня не уйдет. Тем более к Владимиру или кому-то в «черном костюме».
— Может, я ее передам, а? — сдалась я первая, когда в ушах уже начало звенеть.
— Ладно, — скрепя зубами сдался Орлов, — Я с тобой пойду.
Под понятием «Я» он имел в виду еще двадцать охранников. Когда Маша поняла, что все идет по ее плану, то спокойно вышагивала к воротам, не отпуская моей руки. Рассказывала про папу с мамой, про садик и даже дом, в котором живет. За разговорами мы вышли за ворота, где стоял лишь один тонированный микроавтобус. Дверь распахнулась, рукой помахала женщина лет пятидесяти.
— Это моя няня! — обрадовалась Маша, потянув меня за руку. — Переведи меня через дорогу? Я тебя с ней познакомлю обязательно.
Не отходя от меня не на шаг, Орлов следовал рядом. Толпа охранников была больше, чем объём авто.
— Здравствуйте! — мило улыбнулась мне женщина, утирая слезы платочком. — Спасибо вам… Могу я пожать вашу руку?
— Как вы могли не заметить пропажу ребенка?! — взорвался Орлов. — Вы вообще…
В этот момент Маша вдруг повернулась и подозвала Владимира. Девочка уже стояла на третьей ступеньке автобуса, но мужу все равно пришлось наклониться. Обняв его шею, она активно что-то зашептала, а я протянула руку няне, недовольно качая головой:
— Хорошо, все что все обошлось, но…
В недоумении я увидела, как Орлов начал оседать, а кто-то из машины принялся затягивать его внутрь, будто пытаясь удержать от болезненного ударения головой об пол. «Неужели инфаркт? Или инсульт?!» — промелькнула первая мысль.
Но не успела я и рта раскрыть, как потеряла сознание сама.
* * *
Мужские руки нежно скользили по моему лицу, осторожно изучая контуры. Теплое дыхание заставляло мелкие волоски шевелиться, щекоча кожу. Я поморщилась, улыбаясь сквозь сон и поудобнее устраиваясь на постели: «Владимир рядом! Значит, все прекрасно».
«Нет!» — вспышкой озарило сознание одно лишь слово, я вздрогнула. Что-то было не так. Абсолютно и бесповоротно. Резкий запах металла вторгся в легкие. Сырость, затхлость. Где-то неподалеку капала вода прямиком в лужу, эхом звук разлетался по комнате. Меня затрясло в ознобе, открыть глаза стало жутко до ужаса.
— Я чувствую, что ты проснулась, — странный, безумный голос Марка прозвучал шепотом прямо в ухо. — Открывай глаза, малышка. Я долго ждал тебя. Сил нет терпеть.
«Ну же, Каролина, — приказывала я себе, — будь сильной и сделай это!»
— Давай, — приказывал парень мне, — ты либо сделаешь это сама, либо я помогу тебе.
«Раз, два, три…»
Перед глазами был черный заплесневелый потолок со следами белой побелки. Одинокая лампа раскачивалась на длинном проводе, тянущемся из окна. В ужасе опуская взгляд, я изучила старый заброшенный советский шкаф, полный странных медикаментов, а после вздрогнула, увидев лежащего у батареи Орлова. Его рука была прикована, поза казалась неестественной.
— Нет! — мой собственный голос эхом разлетелся по комнате, полный ужаса, страха, боли. — Господи, нет!
Я видела нечто парализующее. Лишающее здравости мысли. Откидывающее все остальные на задний план! Мужчина моей жизни был мертв. Он не был добрым ягненком, но я любила его. «Возможно, еще не поздно!» — в панике бросившись к мужу, я обнаружила свою руку наручником прикованной к изголовью постели.
— Не переживай, любимая. Он просто еще не отошел он конской порции хлороформа, — равнодушно пожал плечами Марк, сидящий рядом. На губах его была радостная улыбка, вгоняющая в недоумение: «Как можно быть таким жестоким по отношению к тому, кто тебя вырастил?» Равнодушно разведя руками, он буднично махнул рукой: — Мой папа крепкий тип, его иначе не усмирить.
— Зачем вообще было это делать?! — капли пота стекали по лицу, шее, впитываясь в грязный больничный костюм. Затаившийся ребенок молчал, пока я гладила его по животу, вспоминая девочку Машу. — Как вы вообще все это провернули? Кем надо быть, чтобы обучить девочку вредить людям!
— Нет-нет, Каролина. Не надо думать обо мне плохо. Я ведь старый добрый Марк, помнишь? Ты любила меня раньше и полюбишь снова, — холодные костяшки, обтянутые шершавой кожей, скользнули по моему лицу, и я скривилась, тем временем Марк решил развязать диалог: — Не поверишь, девочка ни при чем. Она и вправду потерялась, родители не уследили. Ну, а так как мы с мамой судорожно придумывали способ обойти охрану, отслеживая все, что происходит вокруг вас с папой, грех было не воспользоваться ситуацией.
«Валентина все же жива!» — содрогнулась я, жадно глотая ужасный кислород, буквально застревающий в глотке, словно острая кость.
— Маша просто девочка, чью няню мы подговорили за хорошую сумму, — не унимался парень, залезая ко мне под одеяло, не спрашивая разрешения крепко обнимая и притягивая к себе. — Только в машине ей предложили в качестве игры приложить платочек к лицу дяди Владимира. Она сделала этого и ничего не поняла. А вот няня сознательно брызнула тебе в лицо быстродействующим снотворным.
В панике опустив взгляд на живот, я воскликнула:
— А как же ребенок?!
— Не переживай. Я все узнал. Ребенку это не
