никогда из него не выберусь. Затем он рассеивался, являя мне образы людей. Отца, сурово смотрящего на меня и качающего головой. Матери, которая отчитывала меня, как когда-то давно, когда я была маленькой. Бахтияра, кричащего на меня и замахивающегося для удара. Его слов я не запомнила, но мне было… страшно. До сих пор кажется, что я никогда не избавлюсь от того комплекса неполноценности, который возник у меня с его появлением.
— … почему не приходит в себя? — голос доносился будто издалека, но я сразу его узнала. Папа. Он здесь, со мной! Только сознание почему-то отказывается возвращаться, несмотря на то, что родной человек рядом.
— Сильный стресс. Нервное истощение. Удар, спровоциро…, — я снова проваливаюсь в густую темноту бессознательного. Снова барахтаюсь в мутной паутине, задыхаясь, бегу прочь от своего кошмара.
— …если бы помощь не подоспела вовремя?…
— …и не говори, — тут первый голос перебивает другой. Кажется, женский? — Оба едва не умерли. И как умудрились упасть? Мож, толкнул кто?
— Выйдете, обе! — раздался смутно знакомый командный голос, а затем почувствовала прикосновение к своей руке. — Детка, возвращайся…
В груди сжимается тревожный комок, и я никак не могу вспомнить, что со мной произошло. Кто зовет меня? Где нахожусь? На миг прикрываю глаза, вспоминая… И тут же в памяти возникает яркий образ худого темноволосого мужчины с загадочным карим взором. Сначала он смотрит холодно, едва не замораживая все мои чувства, а затем поворачивается, чтобы уйти. А я… я слишком не хочу этого, поэтому срываюсь с места, пытаясь его догнать. Чьи-то руки удерживают меня, жадно проходясь по телу, а уха касаются чужие губы, шепчущие мне, что я принадлежу… кому? Я вырываюсь из стальных ненавистных объятий, чтобы попасть в другие — нежные и крепкие. Он держит бережно, крест-накрест закрыв меня руками, как бы говоря всему миру, что готов защищать меня от нападок и любого зла. И я знаю, что дорога ему, что он никогда не отпустит и… не предаст. И с этой уверенностью я, наконец, засыпаю здоровым сном, в котором есть только мы. И наша любовь. Его губы касаются моих, выпивая полувздох-полвсхлип:
— Север! — улыбка медленно тает на губах.
Я распахнула глаза, уставившись в потолок. Абсолютно белый, как и безликие стены и чужая обстановка. Казенная, больничная, хоть и заметен дорогой ремонт. Я никак не могла понять, как тут оказалась. А потом приходят они…
Воспоминания. Мозг фиксирует все, будто камера фотоаппарата. Встреча на мосту, ночной разговор. Что было до этого я старательно стираю из памяти, будто ластик карандашные наброски… нет, тут нужен огонь. Хочу, чтобы он выжег из памяти все, что связывало меня в прошлом. Унизительные оскорбления Бахтияра, его угрозы мне и драка с незнакомцем. Падение в воду, ледяная темнота над головой, медленная смерть. Смирение.
И только сильные руки, тянущие меня вверх и голос, требующий сделать спасительный вдох, я не забуду никогда. Я еще страх… не тот животный, что вызывает у меня присутствие жениха, а другой — за человека, который меня спас, но сам оказался на краю гибели. И свое бессилие, когда понимаю, что я ничего, ничего не могу сделать, чтобы помочь. Мой отчаянный крик, больше похожий на сип от того, что горло сковал спазм, и паника, что никто не придет, не поможет.
Я касаюсь губами холодных губ мужчины, ловя его отрывистое дыхание, которое с каждым разом становится все тише. Прислушиваюсь к затухающему ритму сердца, понимая, что не успеют. Не спасут!
— Рин! Не умирай, пожалуйста, — слезы уже не прячу, отчаянно молотя по его груди кулачками, — ты не можешь! Слышишь?! Не можешь умереть сейчас! На секунду его веки приоткрываются, а мутный взгляд останавливается на моем заплаканном лице.
— Таб…лет…
— Где? Рин, где? Где они? — я быстро нащупываю небольшой пластиковый тубус в кармане его брюк — и как только не выпал в воде? — и трясущимися руками пытаюсь его открыть. — Сейчас, сейчас… терпи, миленький, — пальцы онемели от холода и практически не слушаются, когда мне удалось открыть упаковку. Я высыпала на ладонь несколько штук, даже не имея понятия, сколько их нужно, чтобы ему помочь. Ладно, сначала одну, а потом… Я осторожно нажала на нижнюю челюсть, приоткрывая рот, и протолкнула одну спасительную пилюльку под язык.
— Рин, глотай, — шепчу ему практически в губы, когда он неосознанно сглатывает лекарство, и тут же целую их, сама глотая слезы. Получилось! — Рин, ты только не оставляй меня…, — я осторожно опустилась рядом с ним на землю, прижимаясь ухом к его груди. Сердце мужчины билось медленно, но оно билось.
— Са…ша! Где ты?! — я подскочила от голоса Бахтияра, который раздавался где-то недалеко от места, где мы находились. Я привстала, слушая, как трещат кусты и хрустит под чужими ногами песок и галька. Я боюсь откликнуться на его зов, потому что понимаю, что не смогу защититься сама и Рин… то есть, Северин, он беззащитен сейчас, и кто знает, что сделает мой жених, увидев нас тут.
Нет, сейчас его жизнь важнее! И я нехотя поднимаюсь на трясущихся ногах, чтобы позвать на помощь, ведь любое промедление может убить моего… Я бросила взгляд на лежащего мужчину, глаза которого были закрыты.
— Александра Георгевна? Ответьте! — голос мне незнаком, но я все-таки надеюсь, что это не один из дружков моего бывшего жениха.
— Ты уверен, что их вынесло сюда? Может, они утонули, — раздался раздраженный голос Бахтияра, а я в бессилии упала рядом с Севером. Хороший жених, заботливый! — горько усмехнулась, а потом закричала:
— Помогите! Я здесь! — я закашлялась, содрогаясь от холода. К черту гордость! Чтобы спасти Севера и спастись самой, буду на коленях стоять, но… — Мы здесь! Помогите!
— Туда! — послышались тяжелые шаги, а затем темноту ночи разорвал луч фонаря. М-м, интересно, почему я не заметила его раньше? Я снова встала, путаясь в мокром подоле платья и обхватывая себя руками в надежде согреться. Из-за кустов ко мне вышли несколько человек, и мне даже пришлось закрыть лицо, чтобы свет фонарика не слепил глаза. — Живы?
— Сашенька? Детка, ты жива, — ко мне шагнул Бахтияр, оставляя позади себя мужчин, которые осматривали место, где мы находились. Бахти быстро снял с себя куртку, шагнул ко мне, чтобы накинуть мне ее на плечи, но я не обратила на него внимания. Оттолкнув со своего пути его руки и его самого, шагнула в сторону двоих мужчин, стоявших в стороне. Один из них был в форме.
— Помогите ему, прошу, — я дрожащей рукой указала на бессознательного Северина. Мужчина посмотрел в ту сторону, переглянулся
