почему эти резкие изменения в их поведении мне кажутся подозрительными?
Я ловила каждый жест императорской четы, каждый взгляд, ожидая подвоха, но проходила минута, за ней другая, а ситуация не менялась – они вели себя всё так же приторно-вежливо, показывая всем своим видом, что больше не обижаются на сына и принимают его выбор.
Джей радовался как мальчишка, а я старательно делала вид, что радуюсь вместе с ним, при этом не испытывая радости вовсе, ощущая вместо неё нарастающую тревогу. Смущало ещё и то, что его родители даже не поинтересовались, кто я такая на самом деле. Им не было интересно ни где я родилась, ни имя моего рода, ни сколько мне лет, как сделали бы при первом знакомстве те, кто впускает в свою семью незнакомого человека, а лишь заваливали Анджея пустяковыми вопросами о его жизни вне дворца – что ел, где спал, какая стояла погода в том месте, где он находился. При этом старательно игнорируя темы, касающиеся лично нас, как пары или семьи, словно воспринимали меня как некое временное явление.
А когда спрашивать уже было не о чем, в ход пошли воспоминаниями из его детства. Причём, в большинстве случаев казалось, что родители пересказывают события, произошедшие с их сыном с чьих-то слов, может, нянюшек или наставников. Хотя, ничего удивительного, если они проводили с ним мало времени и читали лишь отчёты слуг.
Спустя некоторое время императрица распорядилась по поводу обеда, бросив сосредоточенный взгляд на мужа и получив от него утвердительный кивок. Вроде бы ничего странного, но моя паранойя разыгралась не на шутку, видя уже подозрительное даже там, где его вроде бы и нет.
Околдованный родительским вниманием Джей не замечал ничего вокруг, и осуждать его за это я не имела права: если бы была на его месте, наверняка, вела себя точно так же.
Но когда подали обед, муж, несмотря на кажущуюся беспечность, проверил магией каждое блюдо, и заметила это не только я.
– Ты сомневаешься? В нас? – прижимая руки к груди, воскликнула императрица, и в её глазах блеснули довольно реалистичные слёзы. – Неужели ты думаешь, что мы могли бы подсыпать зелье в еду собственному сыну? Как это унизительно.
– Я привык проверять то, что собираюсь съесть, – пожал плечами муж, накладывая мне на тарелку всего понемногу, и только после этого берясь за свою.
Ага, привык он, как же. Что-то я раньше не замечала за ним этой привычки ни когда находились у Грона в гостях, ни в доме управляющего. Значит, до этого он просто подыгрывал родителям, выжидал, пытался понять, на что они пойдут ради достижения собственных целей, чего от них можно ждать. А я уже успела подумать, что Джей совсем потерял бдительность, расслабился. Да, плохо я ещё знаю своего мужа.
От разнообразия блюд на столе пестрило в глазах, но из-за волнения есть не хотелось совершенно. Правда, детство в сиротском приюте дало о себе знать, и я всё равно попробовала то, что меня заинтересовало. Не пропадать же добру.
Разговор постепенно сбавлял обороты, что не удивительно после полуторачасовой беспрерывной болтовни, но отпускать нас так просто отсюда не собирались, это стало понятно, когда я шепнула мужу, что нам пора уходить.
– Как уходить? А десерт? – встрепенулась императрица.
– Спасибо, мы уже сыты, – ответил Джей, – да и дела не ждут.
– Нам бы хотелось в знак уважения сделать твоей очаровательной возлюбленной подарок, – поднявшись из-за стола, произнёс лорд Конрад. – Не поможешь выбрать? В сокровищнице столько всего… Заодно и побеседуем с глазу на глаз о творящихся на границе делах, а наши леди пусть посекретничают о своём, о женском.
Было видно, что сначала Анджей хотел отказаться, но, взглянув на меня, почему-то передумал.
– Я не люблю украшения, – поспешила озвучить своё мнение, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.
Оставаться здесь без него даже на несколько минут мне не хотелось.
– О, милочка, там не только украшения, но и особо ценные артефакты, и редкие книги, – через силу улыбнувшись, произнёс император.
– Ты позволишь мне взять всё, что я посчитаю нужным? – уточнил Анджей.
– Конечно, но в пределах разумного.
– Разумеется, – кивнул муж и, обернувшись ко мне, добавил: – Тебе понравится то, что я хочу принести. Никуда не выходи из этой комнаты.
Я бы и без наставления не сдвинулась с места, но это, скорее всего, было сказано для его матери. Теперь у меня есть все основания оставаться здесь, даже если предложат прогуляться. Я же хорошая жена и прислушиваюсь к советам мужа? Прислушиваюсь. Так что с места меня сдвинет разве что землетрясение или потоп.
Интересно, что же такого решил забрать из сокровищницы Джей, что пошёл туда несмотря на риск?
Лишь стоило мужчинам скрыться за дверью, как леди прикоснулась к амулету на своей шее, не обращая на меня никакого внимания, замерев буквально на миг. Но и этого мига оказалось достаточно, чтобы ледяные щупальца страха сдавили моё горло.
– Может, чаю? – как ни в чём не бывало, поинтересовалась она. – Наш повар готовит замечательный десерт, который с детства любит мой сын. Если понравится, могу специально для тебя, деточка, взять рецепт.
– Спасибо, но я сыта, – ответила, вежливо улыбаясь, стараясь при этом не выдать ни жестом, ни взглядом своего истинного состояния. – Я обязательно напомню мужу о любимом десерте из его детства, и в следующий раз, если он захочет, конечно же, попросим повара поделиться рецептом.
Кто бы знал, чего мне стоило сохранять спокойствие, когда чувство самосохранения буквально вопило об опасности.
– Может, сока? – не унималась императрица. – Вчера нам привезли дивные плоды, растущие на острове посреди тёплого моря. Сок из них обладает прекрасным тонизирующим эффектом, позволяющим сохранять бодрость на протяжении всего дня. А какая после этого становится кожа, м-м, гладкая, нежная и бархатистая. Мой сын обязательно это оценит.
– Очень мило с вашей стороны поделиться со мной такой редкостью, но я не хочу пить. Может, попробую в другой раз?
– В другой раз? – переспросила женщина, с улыбкой вынимая из потайного кармана маленький шёлковый мешочек и высыпая себе на ладонь какой-то серый порошок. – Другого раза уже не будет.
Шагнув ко мне, мать Джея дунула на раскрытую ладонь, направляя облачко серой пыли мне в лицо и, несмотря на то что я попыталась задержать дыхание, тело тут же сковало оцепенение.
То, что я сидела на стуле, сыграло со мной злую шутку, не дав вовремя среагировать на выпад и отпрянуть. Но один плюс во всей этой ситуации всё-таки был – паранойей я не страдала: опасность оказалась реальной.
