Плетьми до смерти запытаю! Каждого придурка, на кол посажу! — и тут же сверкнул вынутой из ножен, кривой сталью. И только он поднял руку что бы махнуть по ближайшему юноше. Как его занесённый меч выскочил из руки. А у ткнувшего было, в него пацана, вылетел выбитый мной нож. Все тут же посмотрели на натянувшего очередную стрелу, мальца.
— Друзья! — максимально спокойно ответил я. — Вы своими острыми ножичками, мне белку пугаете. Вон, даже единственный глаз от страха начал дёргаться. Садитесь уже за стол, а то Игды обидится, что его вкуснейший супчик остыл и больше нам готовить не будет. Да, Игды?
— Да, да! — поторопился подтвердить страшное, запыхавшийся горбун. — Обижусь и не буду!
— Да и потница, пока вы тут, вместо того что бы поблагодарить хозяина Неба за подаренную еду, ножиками машите, выветрится на ветру. А у Игды она, сами знаете какая знатная! Ведь правда, Мерзы? — посмотрел я на ошарашенного, бывшего арабана, через прицел моего кривого лука, кивком приглашая того за стол.
— Да… — выдавил из себя побледневший перед моей мелкой стрелой, Мерзы. — Знатная… — и подняв свой ножик и саблю, сопровождаемый ненавидящими его взглядами, снова сел за стол.
— А вам что, особое приглашение нужно?! — гаркнул на застывших воинов, Шрам. — Быстро поблагодарили господина за честь разделить с ним трапезу, сели и молча едим!..
***
После третьей выпитой чаши, молчание наконец закончилось…
— Комар! — не выдержал один из юношей.
— Не Комар! А господин! — двинул наглеца половником по голове, Игды.
— Игды. Всё нормально. — успокоил я слугу. — Мы за столом, — все равны. Говори, как тебя зовут?
— Я Лоскут. — представился один из юношей.
— Говори Лоскут. — Рразрешил я.
— Мы с ребятами целый день думали как себя с тобой вести.
— Да ладно… — махнули рукой остальные. — Нормально всё…
— Ничего, не нормально! — продолжил Лоскут. — Ты нас, конечно извини. Но ты же, — совсем сопляк! Да с нас, всё ржать будут и пальцем тыкать! Мол, вон, десяток мелкого засранца пошёл! Ну куда это годится?! Стыдно же…
Я посмотрел на остальных. Все, как-то сразу приуныли. Кроме Мерзы. Он поначалу, даже обрадовался. Но потом, о чём то видимо вспомнив, вдруг резко встал.
— Ребята! Друзья! Вы справные воины… Я хочу у вас, попросить прощенья! — и тут же упал на колени. — Простите дурака! Меня в детстве обижали, обзывали по всякому… Я ведь был пухлый как, как… Отец у Комара! И вел себя так с вами, только бы понравится отцу! А я его, только раз в жизни и видел! — Мерзы вдруг заплакал. Но потом, быстро вытер слёзы. — И ещё я видел! Как Комар, за своего отца, которого все обзывали жирдяем, как и меня в детстве, схлестнулся с огромным медведем! И я невольно поставил себя на его место. На место покойного Мбека. Я был бы очень и очень горд, если бы у меня был такой сын, как Комар. Прости меня, это была моя стрела! Не смог я тогда выдержать, представив что моего сына и разодрал медведь. Не хотел я помешать твоей мести!.. — и отвернувшись от всех, Мерзы снова заревел…
Мда… Все сидели молча. И даже я, снова взглянув на этого пухленького юношу и вспомнив ту стрелу, так ловко сбитую Ахметом, увидел совсем другого, запутавшегося в себе человечка. А говорят, что первое впечатление самое правильное…
— Грозные воины! — пошатываясь, встал вдруг, уже порядком поддатый Игды и окинул взглядом, безусых подростков. — Давайте, всё же выпьем за здоровье моего хозяина и вашего нового командира, Комара. Вы не смотрите что он такой мелкий. Я например, — этого совершенно не замечаю. Смотрю на него и вижу перед собой могучего багатура! Более того, я совершенно уверен что он даже в таком нежном возрасте, любому из вас хорошенько наваляет, причём, голыми руками. Не говоря уже о луке или ноже. Но и это не самое главное, что я хочу сказать. Послушайте старого, горбатого слугу, повидавшего немало на своём веку. Ничто так не говорит о человеке, независимо от того, маленький он, толстый или худой, как его слава. И только от вас зависит, завидовать вам будут или же насмехаться, ваши боевые товарищи. Но со своей стороны, могу вас заверить, что я ни разу не пожалел, что пошёл в услужение к такому замечательному господину, как Комар. И поверьте! Он вас ещё немало удивит! И надеюсь, озолотит… Просто дайте ему время. И вы не пожалеете ни о мгновении, проведённом с этим необычным, невероятно умным, и очень хорошим человеком. За нашего юного арабана, Комара!
— За господина! — первым поднял налитую потницу, Шрам.
***
— Ну всё Мерзы, не плач! — похлопал я всё ещё рыдающего от чрезмерно выпитого, хоть и довольно крупного, но максимум, шестнадцатилетнего юношу. — Я тебе кстати, очень благодарен.
— За что это? — не понял меня Мерзы.
— За ту стрелу. — он непонимающе посмотрел на меня и на грозно светящую одним глазом белку.
— За ту, что белку чуть не убил? — предположил Мерзы.
— Да нет. — улыбнулся я. — Эту белку, хрен убьешь! Я уже пытался, поверь. За то, что ослушался приказа и под страхом смерти, пытался спасти меня от медведя. Я этого не забуду. Но я так же не забуду, что ты конкретный засранец! Надеюсь, это в прошлом. И гонять я тебя буду вдвойне, пока из тебя не выветриться всё то дерьмо, что ты нахватался у своего папаши. И возможно, когда я стану сотником, то верну тебе твой арабан. Но это, только если ты проявишь себя с положительной стороны. Договорились?
— Да хоть втройне меня гоняй, Комар! Хоть в десять раз больше! Увидишь! Я воин не плохой! — обрадовался вновь открывающейся перспективе, Мерзы.
— Ладно, ладно! — ещё раз похлопал я по плечу юношу. — Давай, кушай. Набирайся сил. Они скоро тебе понадобятся… — я встал, и пошатываясь после очередной попойки, пошёл в шатёр. Но уже у входа, всё же дал ценные указания.
— Игды! — крикнул я. — Завтра начинай обучать их грамоте! Чтобы до обеда все умели читать и писать! Это понятно?
— Но хозяин! Как это возможно! До обеда-то?! — опустил руки, Игды. — Как я их оболтусов, за пол дня, грамоте-то обучу!
— Твои проблемы! — сдвинул я плечами. — И самое главное. Меня с белкой, до обеда не будить! Услышу малейший шум, всем бошки поодстреливаю… — еле добравшись до кипы шкур, я в очередной раз дал себе зарок больше так не напиваться, погладил на прощанье вертихвостку, и уснул беспробудным, детским сном…
— Не переживай, Игды. — похлопал по плечу озадаченного слугу, Шрам. Господин же не сказал, до которого
