Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Мне восемьдесят. И я мало что помню. И я счастлива, что стала забывать тот ужас. Увы, повторяю, я никого не спасала и ни в чем не участвовала. Мой муж вел дела ресторана, я была против, но надо было выживать под немцами. Скорее всего, ребенок в таком испуге что-то напутал – время и память явно не лучшие друзья. Так что если это всё, то спасибо за визит. Мне пора принимать лекарства и заниматься своими делами. Зина, прошу! Закройте дверь за моими гостями! Я боюсь не дойти!
Когда хлопнет входная дверь на Конной, Лидка рванет к буфету, нальет рюмку водки и трясущимися руками опрокинет ее залпом.
– Как же, награда… Сейчас вытащат на всеобщий позор за сотрудничество с оккупантами. Гэбистские приемчики… Почти сорок лет прошло, никак не угомонятся… Орден от Боруха! – Она с горечью осмотрит свою ветшающую старушечью комнату, заставленную антиквариатом таким же скрипучим и пыльным, как она сама. – Лучше бы пожрать принесли!
«Роман» с «Трудом»
Каждый ноябрь в двенадцатой квартире на Мельницкой проходил великий вечерний ритуал, который назывался «Подписка». Участвовали в нем в женщины и немножко Пава Собаев, вносивший со своим портвейном редакторские правки в список желаний.
Нилочка своим сопрано звонко объявляла издания, Евгения Ивановна записывала индексы, чтобы Людка потом вписала их в пачку унесенных с почты корешков. Она со своим каллиграфическим почерком чертежницы заполняла их, как рамки на ватманах.
Сначала выписывали газеты: «Труд» – потому что там есть смешные карикатуры на последней странице, «Вечернюю Одессу» – потому что Одесса, ну и «Известия» – как главный всесоюзный рупор. «Труд» и «Известия» любил читать Пава в ожидании Нилы с ужином и вечерней бутылкой, чтобы потом проводить среди бабского населения доходчивую политинформацию о внешних и внутренних врагах и прочих падлах. Потом начиналось самое интересное – журналы. Тут важно было успеть и хоть как-то удержаться в рамках семейного бюджета, за который Нила с ее детской легкостью ежегодно выходила.
– Толику сразу его «Катера и яхты». На год, – встряла Люда.
– «Здоровье» берем?
– Конечно, – отозвалась Женя и покосилась на Паву: – Здоровья нам всем не хватает. И там о вреде алкоголизма много пишут.
Ее реплику все проигнорировали. Нила продолжала вещать дальше:
– «Работница» или «Крестьянка»?
– Мам, а почему «или»? В «Крестьянке» рассказы интересные, а в «Работнице» же выкройки! И рецепты бывают!
– Эй, крестьянки и работницы, а читать нормальное что-то мы будем? – спросила Женя.
– Мне «Человек и закон». Годовую. Там детективы. И я первая читаю, а не Пава.
– Кто из ящика забрал, тот и читает, – оскорбился Пава.
– Тогда первой читает почтальонша, – засмеялась Людка. – Вечно они помятые и на две недели позже приходят.
– А ты, дочечка, не жадничай, или ты, Женя, дай Вере-почтальонше пять с рублей с пенсии, и она тебе твой «Закон» домой занесет.
– Еще что?
– Мне «Мурзилку»! И «Веселые картинки»! И «Юный натуралист»!
– Стоп! – отозвалась Люда. – Что-то одно.
– Та ладно, – Нила заглянула в листок с перечнем изданий. – «Натуралист» три рубля на год. Берем. И еще что-нибудь.
– «Веселые картинки»!
Там были даже комиксы и маленькие книжки, которые можно было выдергивать, вырезать и складывать. Тираж этого детского журнала был больше девяти миллионов. Хотя Людкина «Работница» легко перешла рубеж в двадцать миллионов штук. И это только подписка.
– Вот зачем «Натуралист»? Там буквы мелкие, а ты еще читаешь плохо, – подключилась Женя.
– Там цветы и «Лесная газета» – ответила Юля, которая по складам прочитала чей-то прошлогодний номер во дворе.
– «Огонек»? – спросила Нила робко.
– Та ну, сильно дорого! Лучше «Роман-газету».
– Да, мне «Роман-газету», – подал голос Пава.
– Кошмар, – скажет Женя, когда подобьет на маленьких детских счетах итог семейной любви к чтению. – Сто двадцать рублей! Давайте что-то уберем.
– Мам, ну что уберем? Ваша «Роман-газета» самая дорогая, между прочим. Так что скидываемся.
– Это Пава хотел. Я на «Человек и закон» даю.
– И шо? – оживился Собаев. – Потом читать не будем? И «Труд» с закрытыми глазами через стол передавать? Давайте, мадам Косько, не жадничайте.
1981
Живая вода
Зимой, когда даже таким фанатам, как Толик, в яхт-клубе было решительно нечем заняться, молодой кандидат технических наук Верба вместе с товарищами ударился в научные эксперименты. Ньютоновским яблоком задора стала статья во втором, после «Катеров и яхт», его любимом журнале – «Изобретатель и рационализатор», в котором советский ученый Алехин поделился своими экспериментами в сфере энергезирования воды и приобретения ею всяких чудесных свойств, как оздоровительных, так и экономических, – от проращивания зерна и спасения с откормом полудохлых цыплят до получения антикоррозийной меди.
Когда ты трудишься на кафедре АСПСУ – автоматизации судовых паросиловых установок, а диссертация посвящается оптимизации работы опреснительных установок, то засунуть в пару баков катод и анод – наука нехитрая.
Народ загорелся, кто-то приволок артефакт, и Тосе, как уважаемому и надежному человеку, разрешили взять ровно на одну ночь еще более древнюю скопированную статью 73 года из «Московского комсомольца», где другой ученый, Пресняков, опубликовал статью о «живой воде». Кроме статьи шли головокружительные примеры и сферы применения, а также результаты «секретных экспериментов». Получалась чистая панацея. На горизонте уже брезжил коммунизм и заряженное шампанское, которое валило с ног после половинки бокала. В тех случаях, если не помогала живая вода, можно было употреблять мертвую. Чтобы остановить понос, например. Людка с Толиком читали сначала вслух по очереди, потом, охрипнув, завалились на диван и читали вдвоем, как конспект в ночь перед экзаменом.
За следующим ужином Люда процитирует сначала семье, а потом соседке Нюсе краткое содержание «запрещенки» и намекнет, что Толик попробует приготовить немного.
Нилу интересовало, можно ли уменьшить отеки на ногах. Бабу Женю – возможность очистки посуды без соды и мыла, Паву, разумеется, повышение градуса любимых напитков.
Женя поддержала:
– Давайте Толик ему бутылку «чернил» зарядит – вот где семья сэкономит! Это если по рюмке в день – ему ж одной на неделю хватит. Нилка, заживете!
Первую порцию Толик как настоящий ученый выпил публично сам. Залпом. Остальные не рискнули. Людка попыталась, но Женя ее поймала за руку: – Давай подождем полчаса, иди знай, вдруг что отвалится или вырастет – оно тебе надо?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
