— Чего надо?! — заняв новое для себя кресло в результате голосования бригадиров, Моралес не был расположен терять ни секунды.
По крайней мере, на данном этапе, пока власть в руках не окрепнет.
Сказанное Уркидесом о его образовании где-то задело и подстегнуло одновременно: ему действительно не хватало знаний для этой должности. Возместить недостаток можно было только усидчивостью.
Русский отстранил корейца и занял всё пространство экрана:
— Вношу ясность: нам от тебя вообще ничего не нужно, а вот тебе очень актуально не сдохнуть в следующие двое-трое суток. Мы-то как-нибудь обойдёмся и без тебя, если что. Но если объединим усилия, это будет выгодно обеим сторонам.
Диего и в мыслях не держал вестись на эту дичь, но решил подыграть:
— И какая выгода моя?
— Выживешь, — равнодушно пожал плечами Щукин. — С меня — реабилитация и терапия. Помереть не дам, так годится?
— А с меня, стало быть, что? — продолжая изображать дурачка, уточнил вовсе не дурак Моралес.
Да, возможно, у него не было за спиной университетов или хороших школ. Но трусом он тоже никогда не был, как и последним кретином: если его не дострелили в полиции, а потом ещё и удалось спастись с четырьмя пулями в теле, то бояться умереть от каких-то там микробов — вообще верх глупости.
Тем более, говорят, воздух здесь вообще чуть ли не стерильный. Всё-таки большинство людей прибывает через ноль-транспортировку.
Да и Бог не допустит, раз заботился о нём до сего времени, Моралес был верующим человеком.
Кроме прочего, Диего знал, что у человеческого тела есть свои барьерные функции: лейкоциты, фагоциты, ещё какие-то там циты.
Это с пулей в колене организм может не справиться. А уж с той хернёй, что случайно попала в кровь… Как-нибудь перекашляем. Здоровый мужик, не баба.
— С тебя — медикаменты по списку. — Выдала ожидаемое противоположная сторона.
— Можно подумать, я никогда царапин не имел, — снисходительно сообщил он в ответ. — Однако до сих пор жив. Идите к чёрту. — Он без колебаний нажал на разъединение.
Прокрутив по инерции в голове разговор ещё раз, он кивнул самому себе и набрал номер странной пары.
— Да? — на экране возникло лицо Щукина.
Сейчас оно выглядело удивлённым.
— Лично для тебя, русский. Я помню, что ты меня вытащил с того света; именно поэтому ты сегодня живёшь спокойно. — Диего тщательно маскировал торжество, так и норовившее прорваться в его голосе. — Но это только сегодня, потому что позволить жить на своей земле такому бесконтрольному кадру, как ты, я просто так не смогу. Сечёшь? Ты же не считаешь меня идиотом? Ещё и по твоим расширениям надо поговорить. — Латинос многозначительно впился глазами в экран. — Цени: довожу тебе по-хорошему, начинаю с чистого листа. Не ругаюсь, не давлю, просто по дружбе информирую.
— А с чего это земля — твоя? Не много ли за плечи нагребаешь? — видимо, уязвлённый русский решил поиграть.
Зря. Система всегда ломает оппонента-одиночку.
— Зря, — спокойно заметил Моралес. — Разгребусь с нашими делами — буду решать с тобой. Так что ты лучше не меня пугай, а подумай, что в ответ предлагать будешь.
— Ты рамсы не попутал? — брови Щукина поднялись вверх. — Знаешь, скажу, как в одном старом фильме: ты сперва проживи эти пару дней и свои дела, с которыми сейчас разбираешься. А уже потом меня многозначительно предупреждать будешь. Скотина неблагодарная…
Диего молча разорвал соединение, теперь окончательно.
Чтобы не забыть, в общем чате бригадиров он пометил задачу:
"ЩУКИН. 1) ЕГО МЕДИЦИНА — НАША, ЭКСКЛЮЗИВ. ОТВЕТСТВЕННЫЙ ФЕЛИКС… 2) ЕГО РАСШИРЕНИЯ — ПОНЯТЬ, КАК ОН МЕНЯ СВАЛИЛ? ОНИ ТОЖЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАШИМИ, ТОЖЕ ЭКСКЛЮЗИВ… ЕСЛИ УПРЁТСЯ, НЕ ЦЕРЕМОНИТЬСЯ…"
* * *
На сегодня не всё, скорее всего
Глава 18
— Вот же мудель! — чуть более эмоционально, чем обычно, принялся разоряться Щукин после того, как Моралес нажал отбой. — А ведь этого уже и не вылечишь! Нет, ну не гадёныш, а?!
— Не понял?
— Труба мужику. — Виктор озадаченно потёр затылок. — И ведь не убедишь никак кретина. Ёлы, что же делать?..
— Ему точно труба?
— Без вариантов. Точнее не бывает, можешь засекать: максимум трое суток.
Сейчас новый товарищ был впервые действительно подавлен за всё время их знакомства.
— А как это будет происходить? — ДжоЧже неожиданно для себя испытал неуместный в этих обстоятельствах азарт.
— Жар, высыпания. Сперва сознание потеряет, потом кома, летальный исход, — русский хмуро опустил взгляд и пожал плечами. — Кстати, ты что, не заметил? Его уже высыпать по чуть-чуть начало. Вот же бл***, сколько ещё оказывается дебилов на белом свете! И температура у него сейчас наверняка поднимается, но этот же хрен бодриться будет последнего!
Хван, удивляясь самому себе, споро развернул над столом виртуальную клавиатуру:
— С этой твоей медицинской точки зрения, что будет? Подробнее, пожалуйста.
Щукин начал было набирать воздух, когда кореец его опередил:
— Только я тебя умоляю, можешь совсем по-детски сказать?
— Это как?
— Ну, не твоими заумными фразами, а так, словно ребёнок писал? Чтобы информация была точной, но стилистика — как у школьника?
— Дай сюда! — Щукин неуклюже развернул чужой гаджет к себе и принялся набирать, поясняя. — Ты на слух сейчас всё равно каждую точку переспрашивать будешь! Ты же половины терминов не знаешь и не понимаешь.
В строке текстового редактора появилось:
"Жар, высыпания, сознание теряет, кома, летальный исход.
ЧСС, ЧД учащаются.
Гнойнички образуются на месте 4х операций, не заживают, а болезненными становятся.
Из за возбудителя системное воспаление развивается, в крови много бактерий и токсинов, а кровь есть везде в организме. Поэтому во многих органах воспаление начинается. Появляются патогномичные симптомы этих воспалений.
Дальше — пневмония, менингит, перитонит, т. д."
— Что такое патогномичные? — Хван внимательно читал прямо с виртуального экрана, поднявшись со своего места и обойдя для этого стол.
— Симптомы, свойственные только этой болезни. Записать в текст?
— Не надо. А можешь любой пример привести? Вот ты бы на что в этой ситуации поставил? — кореец словно ловил ускользающую мысль, как рыбку в аквариуме.
— Лично я — на менингит. При развитии менингита — менингеальные симптомы: светобоязнь, гиперреакция на раздражения, и синдромы Кернига, Брудзинского, Ласега…
