– Садись, – молвит она. – Я тебе покажу.
Саския Заклинательница костей
Я стою на пристани, ожидая корабль, который отвезет меня обратно в Мидвуд. Сегодняшняя сутолока похожа на ту, которой порт встретил меня, когда я прибыла сюда, – в воздухе так же аппетитно пахнет жареным мясом, торговцы расхваливают свой товар и выкрикивают его цены, над головой, крича, носятся чайки. И все же чувство, которое я испытываю сейчас, отличается от тогдашнего. Точно так же было с шалашом на дереве, который мы с Эйми построили в детстве, – когда мы заночевали в нем несколько лет спустя, все уже было совсем иначе. И в том и в другом случае ты понимаешь, что изменилось не место – оно осталось таким же, – а ты сама.
Я много лет боялась стать Заклинательницей Костей и надеялась, что на доведывании матушка скажет, что я буду заниматься не магией, а чем-то иным. Но теперь магия стала неотъемлемой частью моего естества, и потеря возможности стать Заклинательницей ударила меня в самое сердце. Как будто гроза поразила только что зацветший цветок и его лепестки оказались развеяны по ветру. Я чувствую себя уничтоженной.
За моей спиной кто-то громко прочищает горло.
Брэм.
– Ты не пришла на ужин, и Тесса сказала, что из комнаты пропали все твои пожитки. А Наставники сообщили мне только одно – что ты едешь домой. Это правда?
Я сглатываю.
– Наполовину. Я не еду домой.
– Расскажи мне, в чем дело.
При мысли о том, чтобы признаться ему, что меня исключили, я чувствую острый стыд. Несмотря на историю наших отношений, мне не хочется еще ниже пасть в его глазах.
Я смотрю на маленькую девочку с двумя хвостиками, которая, склонившись с пристани, пускает по воде маленький деревянный кораблик. Она тащит его за собой, водит его кругами, выдергивает из воды, затем топит и отпускает. Кораблик уплывает, и она разражается слезами. Отец девочки нагибается, достает мокрый кораблик из реки и вкладывает его в ее ручку. Она шмыгает носом и вытирает слезы тыльной стороной руки.
Как же хорошо, когда у тебя есть кто-то, кто исправляет твои ошибки и в последнюю минуту спасает тебя от разочарования и душевных мук. Кто-то сильный, возвращающий тебе то, что ты потеряла.
Брэм все еще смотрит на меня, ожидая ответа на свой вопрос.
– Меня выгнали, – говорю я, охваченная горечью бессилия. – Один из Наставников подставил меня. Он хотел, чтобы меня исключили, и мне нужно выяснить почему. Так что я не могу просто взять и вернуться домой. Мне надо отыскать кого-то, кто бы занимался темной магией.
Он отшатывается.
– Погоди. Что такое ты говоришь? Ты что, сошла с ума?
От его слов я начинаю чувствовать себя еще более униженной и наивной. У меня вскипает кровь.
– Прощай, Брэм. – Я резко разворачиваюсь и со всех ног бегу к кораблю.
Он бежит за мной.
– Саския, остановись.
Но я не останавливаюсь.
Он хватает меня за запястье и разворачивает лицом к себе. Мне кажется, что сейчас он начнет кричать на меня – взгляд у него сердитый, – но выражение на моем лице, заставляет его смягчиться. Жесткие складки вокруг его рта разглаживаются, глаза теплеют.
– Просто расскажи мне, что стряслось.
Мое сердце начинает биться чаще. Внутри меня идет борьба – не знаю, могу ли я выложить ему правду. Если даже Наставница Кира – одна из самых непредубежденных людей, которых я знаю, – мне не поверила, с какой стати мне поверит Брэм? Ведь я ничем не заслужила доверия с его стороны. Но сейчас я чувствую себя одинокой как никогда, и, наверное, именно поэтому я становлюсь смелее.
– Наставница Кира заявила, что я занимаюсь темной магией. Это и помогло мне так далеко заглянуть в твое будущее и увидеть, как тебе сломали ногу.
– Что значит, утверждает? Ты либо занималась темной магией, либо нет.
Я рассказываю ему о Лэтаме, об учебных костях и более крупной кости-усилителе. Объясняю, что Лэтам заставил меня поверить, будто он хочет мне помочь, хочет, чтобы я добилась успеха. При этом я ожидаю, что сейчас на лице Брэма отразится подозрение или гадливость, но ничего такого на нем нет. Он просто внимательно слушает меня, сосредоточенно наморщив лоб и поджав губы.
– Ты думаешь, Лэтам хочет отомстить? – спрашивает он. – За что-то, произошедшее между ним и твоей матерью?
– Таким было мое первое предположение, – говорю я, – но теперь я думаю, что речь идет о чем-то большем. Если бы ему была нужна только месть, он мог бы подставить меня, не тратя столько времени на мое обучение. Так что дело тут в чем-то другом. Я чувствую это.
Брэм постукивает пальцами по бедру. Я уже не раз замечала у него этот жест – он выстукивает пальцами дробь, когда задумывается, как будто его мысли ищут некий ритм.
С корабля на берег перебрасывают сходни, и кто-то из матросов во всеуслышание объявляет о начале посадки. Я легко касаюсь руки Брэма, и он смотрит мне в глаза.
– Мне надо идти. Попрощайся за меня с остальными.
Он не отвечает, и я, повернувшись, иду по сходням. Но тут слышу за спиной его шаги.
Я поворачиваюсь к нему лицом:
– Что ты делаешь?
– Я еду с тобой.
Я качаю головой:
– Нет.
Он смеется:
– Нет?
Я перевожу взгляд на сходни. Сейчас их уберут, и станет поздно.
– Тебе надо возвращаться в Замок Слоновой Кости. Если ты сейчас исчезнешь, тебя исключат.
– Возможно, я смогу тебе помочь. – Его пальцы сжимают мой локоть, и я замираю. Он смотрит туда, куда смотрю я, и его взгляд падает на метки на костяшках его пальцев. – Или ты боишься, что я убью тебя во сне?
Мои щеки вспыхивают.
– Что за чушь. Я тебя не боюсь. – Но остальную часть правды я ему не говорю – не говорю, что дело не в его метках, а в том, что моя кожа горит от прикосновения его пальцев.
Он придвигается ко мне, и я пячусь, пока не упираюсь спиной в деревянные бортовые перила. Он берется за них по обе стороны от меня – теперь он так близко, что я чувствую его дыхание на своем лице. Мой пульс начинает частить.
– Я тебе вот что скажу, – говорит он. – Если ты пообещаешь выслушать меня, я пообещаю, что не стану убивать тебя без веской причины.
Я сглатываю.
– А что могло бы стать веской причиной?
Один уголок его рта приподнимается.
– Это я сообщу тебе потом.
Корабль отходит от пристани. Теперь Брэм уже не сможет вернуться в Замок Слоновой Кости.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Я тебя выслушаю.
– Думаю, я знаю человека, который сможет нам помочь.
