Едва захожу на кухню, как сразу меня встречает ехидный голос Леднёва.
— Такие горячие стоны сверху! — тянет он издевательски, — Я думал вы, ребята, еще нескоро закончите.
От похабной ухмылки, в которой расползаются губы Камиля, становится тошно и я, поморщившись, закутываюсь поплотнее в вязаный кардиган. Мужчина все еще сидит за столом, со скучающим видом пялясь в экран телевизора, что висит в гостиной, и лениво уничтожает остатки пирога, еще утром приготовленного мной и Камиллой. Приготовленного не для него между прочим! Внутри поднимается горячая волна возмущения и злости. Я возвращаюсь ко входу и назло ему захлопываю дверь, чтобы хоть так этому наглецу насолить. Лишь после этого возвращаюсь к холодильнику.
— Надо же, я думал, после секса все девушки становятся добрее и ласковее, — с притворным изумлением тянет Камиль и сощуривается, — Или что, Север тебя не удовлетворяет?
Игнорирую его, молча наливая в стакан воду. Мысли заняты сейчас совсем не Леднёвым, так что даже реагировать на его дурацкие подколы не хочется. Что действительно хочется — это натравить на него разленившихся охранников, которые неторопливо играют в карты на том же месте, где я их видела пару часов назад. Будто и не произошло ничего. Или они не знают, что люди Севера погибли в перестрелке?
Подношу стакан ко рту и застываю, расширившимися глазами глядя в одну точку. Получается, он сейчас помчался в самое пекло… От этой мысли кожу продирает мороз, и я судорожно сглатываю. Голос Леднёва звучит настолько неожиданно сейчас, что когда он спрашивает, нервно дергаюсь:
— Куда это Север на ночь глядя сдернул? Нельзя бросать таких красоток в одиночестве скучать.
Закатываю глаза, но решаю, что лучше ответить, чем он будет доставать дальше.
— Там неприятности на каком-то складе.
— Что? — вся веселость и бравада уходят с лица Камиля. Мгновенно подобравшись, он впивается в меня требовательным взглядом и торопит:
— Что, твою мать, там случилось?
— Чего ты кричишь, — обрываю, недовольно сводя брови на переносице, — не знаю я! Все, что я слышала — что выставленных на посты людей Севера убили. Вот он и поехал, видимо, разобраться.
— Твою мать! — резко выматерившись сквозь плотно сжатые зубы, Леднёв не выдерживает и с размаха шарахает ладонью по столу, — Твою мать, твою мать, твою мать!!!
Подскакиваю на месте, от неожиданности роняя стакан под ноги и тут же отшатываюсь от взбешенного мужчины. Под ногами хрустят мелкие осколки и хорошо, что я по привычке обула мягкие домашние тапочки, иначе изрезала бы все ступни. Охранники тут же бросают переговариваться и наконец обращают внимание на нас, замолкнув.
— Что, что такое? — тороплю я, ощущая, как внутри комом нарастает тревога.
— Он что, идиот?! Он не понял, что это ловушка? — зло рявкает Камиль и запускает пальцы в волосы, сгорбившись над столом.
— Л…ловушка? — уточняю, запнувшись.
— Да, млять, ловушка! Ты глухая?! — рыкает он, окатывая меня полным бешенства взглядом, словно вот-вот готов наброситься и разорвать.
Я бы испугалась, честное слово, если бы уже не была до чертиков перепугана тем, что сказал Камиль.
Леднёв сканирует меня глазами, глядя цепко и холодно, и что-то внутри сиротливо скукоживается от мелькнувшей в них решимости. Резко поднявшись с места, он хватает с пола кусок стекла. Его пальцы больно сжимают запястье, и он с жесткой улыбкой дергает меня к себе.
— Т-ты что де… — слова обрываются и застревают в глубине горла невысказанным комом, когда острая кромка стакана впивается в шею прямо возле бешено бьющейся жилки.
— Не дергайся, принцесска, — на ухо предупреждает Камиль, — одно неверное движение — и ты труп. Всего за пять секунд, так что никто не успеет тебя спасти.
Замираю, вытянувшись в струну, и боясь даже дернуться, только широко распахнутыми от ужаса глазами смотрю на охреневших от происходящего охранников. Вместо того, чтобы прийти на помощь, они ошарашенно переглядываются. Наконец один из них медленно поднимается с места, и только после этого следом за ним, словно копируя движения, второй.
— Лёд, ты не бузи, — медленно произносит он.
— Пистолеты на стол, — заметив, что говоривший медленно заводит руку за спину, приказывает Камиль.
Охранники переглядываются.
— Вы тупые?! Стволы на стол! Грохну девку — Север вас живьем закопает, — громче произнес Леднёв.
Угроза на них действует, и еще как. Быстро выудив пистолеты из кобуры на поясе, оба мужчины кладут оружие на стол перед собой.
— Лёд, Север же вернется, тогда пожалеешь. Все равно тебя поймаем.
— Отошли на два шага, — игнорируя их, приказывает Камиль, — И без выкрутасов. Мне терять нечего. Дернетесь ко мне — перережу ей глотку.
Оба, как по команде, отступают назад, не выпуская ни на секунду Леднёва из поля зрения. Тот пихает меня в спину, подталкивая к столу, и приказывает уже мне:
— Бери ствол.
Делаю пару неловких шагов, все с такой же неестественно-прямой спиной, и дрожащими руками нащупываю пистолет. Тяжелая прохладная сталь ложится в руку.
— Проверь магазин.
— Я н-не знаю, как, — выдыхаю едва слышно.
— Кнопка сверху рукояти ближе к спусковому крючку — это рычаг. Подставь руку, чтобы магазин не упал на пол.
Послушно нажимаю на едва заметную кнопку и магазин действительно падает в раскрытую ладонь.
— Что там?
— Полный вроде бы.
— Покажи.
Слегка поворачиваю к Камилю магазин, демонстрируя количество пуль в нем, и тот кивает. В голове мелькает мысль развернуться и наставить пистолет на него, но острые края стакана впиваются в кожу слишком сильно. Я порежусь в любом случае, вопрос только, насколько глубоко. Ведь глубже на пару миллиметров и все… конец.
— Загони его обратно, — приказывает Леднёв и, заметив, что я замешкалась, добавляет, — не глупи, Алина.
В голосе слышатся угрожающие нотки, и я решаю не испытывать судьбу, покорно возвращая магазин на место.
— Второй тоже проверь. Отошли нахрен! — гаркает внезапно прямо на ухо Камиль.
Только сейчас замечаю, что один из охранников дернулся в нашу сторону и Леднёв моментально на это отреагировал. Стекло впивается сильнее в кожу, так что приходится плотнее прижаться к мужчине, но все равно явственно ощущается, как по шее медленно ползет горячая струйка крови. Зажмурившись, сглатываю. Амбал послушно застывает, подняв вверх руки.
— Я стою, стою, Лёд, — с опаской уверяет он, не сводя взгляда с моей шеи.
— Живее! — рыкает Камиль, пихая под ребра.
Проделываю то же самое со вторым пистолетом, но вернуть на стол не успеваю — Леднёв отбирает его. Быстро затыкает один из них за пояс, второй хватает в руку и, отбросив осколок, взводит курок, приставляя пистолет к моему виску.
