Бережно уложил в кровать, скинул лодочки и накрыл простыней. Лег рядом прямо в рубашке и брюках, положив голову мне на живот. Мое сердце стучало, как сумасшедшее, норовя разорвать меня на кусочки. Но я молчала, не выдавала, что не сплю.
— Я не могу тебя отпустить, Саша. Не могу. — Тихо бормочет, обнимая изо всех сил, утыкаясь носом в простыню.
Словно утопающий хватается за мою талию, как за спасательный круг, крепко держит.
— Я же сдохну без тебя, глупая.
Замираю от его слов, резко открыв глаза.
Глава 35Так многое хочется спросить. В моей голове роем пчел жужжат вопросы.
Почти отваживаюсь и открываю рот, как слышу легкий свист. Он заснул, опаляя меня дыханием даже сквозь простыню. Ну отлично.
И если Ян спал всю ночь, как убитый, то я, наоборот, не могла сомкнуть глаз. Пялилась в темноту, мучаясь от игры собственного воображения. Его голова была тяжелой, придавливала меня к матрасу, не давая возможности пошевелиться. Руки вцепились мертвой хваткой, не расслабляются даже во сне.
Так и лежала до самого утра, мучаясь в его удушающих объятиях. Ломая голову над его неожиданными словами.
Он что-то испытывает ко мне? Ян?
И может ли просто секс перерасти в нечто большее?
Также этой ночью я поняла следующее: я могу сколько угодно бегать от действительности, но ничего не изменится. Я могу сколько угодно играть словами. Выдумывать что-то. Прятаться в своей скорлупе. Ничего не изменится.
Я люблю этого странного человека, что лежит, свернувшись калачиком, в моих ногах.
Ненавижу тоже. Ударить хочется. Сделать ему больно, как он мне. Выплеснуть свою злость, чтобы мне хоть чуточку стало легче.
Но с горькой и отчаянной тоской на сердце понимаю, что его слова с таким же успехом могу себе присвоить и я.
Я даже не заметила в какой момент он въелся мне под кожу так глубоко и прочно. Когда это случилось?
Значит ли это, что он тоже испытывает чувства? Но как же тогда все его слова, унижения и… Мила, счастливо улыбающаяся ему? Вылезающая вслед за ним из такси.
Может в его словах скрыт иной смысл? Он имел ввиду что-то другое. Но какой, черт побери, иной смысл может быть в такой однозначной фразе?
И все же… Он пьян. Я не могу всерьез относиться к его словам.
Рррр. Как пухнет голова!
Промаявшись, уснула под утро, опустошенная и уставшая.
Не знаю, сколько я так проспала, но веки затрепетали от легкого щекочущего движения по шее. Как будто кончиком шершавого пальца провели.
Тихо выдохнула, почувствовав вместо пальцев горячие мягкие губы. Целуют шею по кругу.
Резко открыв глаза, отшатываюсь от неожиданности, потому что надо мной нависает Ян. Застывшие глаза смотрят на меня виновато, угрюмо. Хмурая складка на лбу, сдвинутые брови. С влажных прядей волос мне на обнаженную грудь падают капли воды, убегают прямо в ложбинку. От него пахнет мылом из отеля. Черная футболка и темные брюки — ни следа от пьяного в хлам парня.
Натягиваю простыню повыше, пряча грудь от его блуждающего взгляда.
Нервно кусает губы, снова смотрит в область шеи. Невольно провожу ладонью, но на шее ничего нет.
— Болит? — тихо спрашивает, поднимая на меня глаза.
То, каким тоном он спрашивает, словно говорит о том, что больно ему самому.
— Нет, — так же тихо отвечаю. Приподнимаюсь в кровати и смотрю в зеркало сбоку, пытаясь понять, о чем он.
Так и думала. На шее остался след вчерашнего выплеска его гнева. Багровая борозда от бриллиантовой удавки. В изнеможении прикрываю веки, снова опускаясь на подушки.
— Я… Я… Переборщил вчера. Был не в себе, — бормочет он, хватая меня за руки. Сжимает в ладонях мои кулаки. — Прости меня, Саш. Я не хотел причинять тебе боль.
— Нет, ты как раз этого хотел, — отрешенно качаю головой, не соглашаясь с ним.
Он замолкает, глядя на меня исподлобья. Затем делает глубокий вдох и будто решается.
— Я ревновал. Просто с ума сходил от ревности. — Резко поднимаю на него свой взгляд, совсем не ожидая услышать эти слова. — Мне нужно было отойти по важному вопросу на десять минут, но когда я вернулся, ты уже терлась с этим… Еще и в его одежде. От тебя за версту пахло другим мужиком. Думал задушу тебя прямо в такси! Ты хохотала рядом с ним, была такой…
— Какой? Какой такой? — бессильно спрашиваю.
— Искренней. Живой и настоящей. А рядом со мной ты замыкаешься в себе. Даже не улыбаешься. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты по-другому взглянула на меня.
Затихаю от его льющейся откровенности, боюсь спугнуть мгновение. Когда он еще может быть таким? Но пока смысл с трудом до меня доходит.
— Перестань меня покупать, — безрадостно произношу. — Остановись. Ты уже купил меня однажды. Перестань делать это дальше, втаптывать меня в грязь…
— О чем ты? — растерянно смотрит на меня.
— Все это, — обвожу взглядом стены пентхауса. — Платье, бриллианты. Зачем, если мы знаем оба, что все скоро закончится? Ты мог бы взять меня там, в своем поместье. Или в машине. Где угодно. Зачем показывать мне эту богатую жизнь, для чего?
— Да, ты права, — опускает голову. — Я пытался впечатлить тебя. Купить. Заставить хоть как-то остаться рядом.
— Зачем? Тебе нужна игрушка рядом? — Мой голос трескается, как нагретое стекло, хочется выть от своих предположений и неутешительных доводов.
Ян упрямо молчит, сжав зубы. Словно его сейчас ломает изнутри, и сказать мне причину он не может.
— Ты забыл, что у меня теперь тоже есть много денег. Мне достаточно, — усмехаюсь, вставая с кровати. Прикрываюсь простыней и иду в сторону душа. Но то, что он говорит дальше, заставляет замереть на месте.
— У тебя нет этих денег. Я знаю на что ты их потратила. Я все знаю, от начала до конца, — бросает в спину.
Прибивает к месту своими словами. Застает на пару секунд врасплох.
Что ж, неудивительно, что он отследил транзакцию. Это же Ян. Чертов компьютерный гений. Хакер высшего уровня. Для него это плевое дело.
Поворачиваюсь, глядя на него пустым взглядом.
— Вряд ли.
Вопросительно поднятые брови, легкое недоумение на лице. Спокойно поясняю.
— Вряд ли ты знаешь ВСЕ от начала до конца, — усмехаюсь, глядя ему в глаза. — Помнишь ты встретил меня пьяную на обочине. Знаешь, что я там делала? Думаешь, просто так прогуливалась? Подумай хорошенько…
Осознание доходит до него, Ян сжимает зубы. Желваки ходят ходуном на его линии челюсти, но он молчит.
— Да, пыталась продать себя. Не на дороге, а до этого. Пошла в номер к незнакомому мужику. Предложила ему свою девственность за триста штук евро.
