Вот только на обученных солдат, по словам раненного жандарма, с которым я зацепился языком, пока Юсупова уточняла наши дальнейшие действия, противники вовсе не походили. Как, впрочем, и на наёмников, и, уж что там говорить, на настоящих «бунтовщиков»! Так – вооружённая, бессмысленная и опьянённая насилием и кровью, но всё же кем-то направляемая толпа, занимающаяся скорее хаотичным террором, нежели чем-то осмысленным.
Быстро перебирая руками сброшенный сверху канат и отталкиваясь от стены ногами, я судорожно соображал, поднимаясь вслед за Ефимовой, так и эдак перекатывая в мозгах услышанное. А затем был забег по крышам, пусть и не совсем бесшумный, как умеют только настоящие чародеи, но вряд ли наша шестёрка привлекла чьё-нибудь внимание.
Где могли, мы дружно перепрыгивали через улочки на соседние здания. Если же наших первокурсничьих силёнок на подобное не хватало, то уж наш командир, вбив в бетон или кирпичную кладку один из своих ножей с привязанной к рукояти стальной струной, заставляла меня перелететь в нужное место и, натянув тросик, помочь перебраться остальным.
Анджела вообще не стеснялась использовать наши способности на благо делу, заодно подавая пример настоящей групповой работы, о чём тот же Мистерион обычно заботился разве что на словах. Умеет Бажов выстреливать собой как из пушки – значит, будем задействовать его по полной. Может Ефимова выполнить бросок любой сложности – значит, не надо беспокоиться о том, как попасть простым крюком в нужное место с первого раза, да к тому же так, чтобы при зацепе даже тихого лязга не было слышно.
У остальных также были свои преимущества, которым старшая девушка на ходу придумывала неординарное или не самое очевидное применение. Так Бориславу пришлось переломить себя через колено, и сейчас параллельно с нами и чуть впереди по крышам мчались четыре крупные пепельно-серые кошки, бывшие чем-то вроде наших передовых дозоров. Машка постоянно сканировала окрестности, сообщая как о передвижениях по улицам, так и о скоплениях людей внутри зданий. Ну а Дарья, следуя её указаниям, будучи невидимой, проверяла, наши ли это клиенты или всё же мирные горожане, сбившиеся в кучу и так пережидающие городские волнения.
Задача, поставленная перед нашей рукой, была относительно тривиальной – зачистка опорных пунктов в тылах бунтовщиков. К самим же боевым действиям на улицах первокурсников было велено не привлекать. Директиву спустили сверху, из штаба, так что, как бы ни злился жандармский генерал, у которого разом отобрали больше половины привезённых как подкрепление одарённых, он всё равно был вынужден подчиниться.
Не то чтобы от нас там не было бы пользы… одна только Дарья, пробравшись в невидимости на баррикады, могла бы натворить таких дел, что жандармы вынуждены были бы пойти на успешный прорыв, даже если бы очень этого не хотели. Однако не менее эффективно с подобным справятся старшекурсники, в то время как для Светловой подобный героизм мог бы стать фатальным.
Вообще, вся проблема заключалась в том, что восставшего отребья как минимум здесь, в Марьино, оказалось слишком много. Они были вооружены, но пользоваться пулевиками не умели от слова совсем. В то время как жандармерия была представлена всего двумя корпусами, изначально по двести пятьдесят человек в каждом. Собственно, «Марьинским» и срочно переброшенным сюда до разведения мостов «Братеевским», которые уже понесли серьёзные потери, ведь использовали они штатное обмундирование и, соответственно, стреломёты.
Вот и получалось, что там, где обученный защитник города метким выстрелом убивал отчаянно мажущего бунтовщика, в него тут же прилетал десяток пуль от подельников. И пусть они тоже не отличались меткостью, но из-за массовости залпа это и необходимо не было. И то же самое с нами, первокурсниками! Гипотетическая Дашка, штурмующая баррикады, конечно же, перебьёт кучу народу, но в какой-то момент ей придётся поднять щит «Сферы», чтобы укрыться от выстрелов, а удерживая его, двигаться или делать что-либо ещё она уже не сможет.
«Колотушка», деревянная пробочка, вставленная в моё левое ухо, простучала три раза. Это Светлова, вновь отправившаяся на разведку, сообщила, что на этот раз в трёхэтажном доме, в котором Сердцезарова распознала скопление людей, обнаружились не просто укрывающиеся жители, а именно те, кого мы ищем. Но так как стук был не двойной, а именно тройной, получалось, что без жертв среди мирного населения ничего сделать с ними не получится.
Я, Борислав и остальные девушки посмотрели на слегка побледневшую Юсупову. Понятно, что неправильно было бы перекладывать на эту молодую девушку такую ответственность, но именно она была сейчас нашим командиром и решения принимала тоже она.
– Действуем… – сглотнув, произнесла Анджела, отбивая на своей колотушке пальцем обратный код, а в следующий момент в соседнем здании послышались многочисленные, сливающиеся в один, хлопки взрывов и человеческие крики.
Это Дарья, получив команду, применила чары «Искра», подрывая любые незащищённые пороховые заряды в радиусе пятидесяти метров от себя. В этот момент у меня тоже уже всё было готово, печати сложены, и в нужное окно влетел зелёный огненный шар, Юсупова же, подхватив Ефимову, сиганула вниз, на улицу, где уже раздались первые выстрелы бунтовщиков, на которых напали вернувшие себе антропоморфную форму дымные куклы Борислава.
«Выстрел» бросил меня с крыши прямиком в медленно угасающий изумрудный шар пламени, но в своём замедленном состоянии я успел увидеть, как Нина быстро выставила купол защитной сферы, и почти в тот же момент пулевое оружие в руках у бунтовщиков взорвалось огненными цветками от «Искры», созданной Юсуповой. А затем я нырнул в развороченный оконный проём, и мне стало не до происходящего на улице.
Огненный протуберанец буквально слизнул верхнюю часть оказавшегося на моём пути простеца. Он стоя на четвереньках, даже не заметил, как умер, контуженный взрывом, ну а то, что никак не защищённая внутренней живицей плоть в бажовском пламени зачастую сгорает быстрее, чем бумага, я уже знал.
Хотя и не был в курсе, от чего это зависит. Не интересовался. Однако полагаться на этот эффект нельзя, потому как есть те, кто сразу же рассыпается в пепел при том, что других именно просто обжигает или поджигает, и непонятно, почему так происходит.
Более противников в комнате не было, а потому я выбежал наружу. Дальше по коридору слышались крики и сверкали вспышки, словно работал фотограф. Однако на самом деле это Светлова разбиралась с кем-то, вставшим у неё на пути.
Следующее помещение – несколько быстрых ударов руками и ногами, обрывающие жизнь удивлённым и шокированным мужикам, не готовым к нападению. Калейдоскоп лиц, полных боли, ненависти и страха, кровь, пепел и зелёное пламя. Женские, детские тела, живые, мёртвые, со следами пыток и без…
Вся зачистка пролетела передо мной в один миг. Это было не сражение, а именно бойня. Покалеченные и здоровые, бородаты мужики и безусые юнцы… в какой-то момент всё закончилось, и мне только и осталось, что ходить из квартиры в квартиру, из комнаты в комнату и уже просто ножом добивать тяжелораненых и отходящих в бездну людей. Точнее, чудовищ с человеческой внешностью, хотя кто-то из них, скорее всего, назвал бы так именно меня.
