Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
– Смертельные проклятия?.. То, что ты там бормотала про ворона, было смертельным?!
– Это стихотворение Эдгара Алана По, переиначенное под проклятие, – поведала я, подобрав и спрятав книгу за пазуху. – Эдгар, к слову, тоже увлекался оккультизмом, что, как известно, закончилось для него плачевно. В основном из-за интимной связи с моей бабушкой…
Коул затряс головой, и его кудри, не дающие мне покоя, разлохматились под натиском ветра, который будто начал возмущаться вместе с ним.
– Могла бы и предупредить!
– Если бы предупредила, ты бы не согласился, – констатировала я. – Надо еще кое-что проверить…
Я подняла с земли камень и, занеся его над головой, швырнула с такой силой, на какую только была способна, придав броску ускорения с помощью магии воздуха. Но Коул перехватил его: поймал, словно лениво подброшенный бейсбольный мяч, и озадаченно заморгал.
– Физические рефлексы у тебя в норме, – вынесла вердикт я. – Хорошо, что ты нашел себя в полиции и не запустил эти таланты. А вот с видением, похоже, проблемы. Ты ведь вчера не использовал зеркальце, чтобы общаться с Эго, Блудом и Спором, верно? Уже прогресс. Может, отдашь пока его мне? На хранение.
Коул вынул из кармана бронзовое зеркальце и уставился на него в замешательстве, но уже спустя секунду кинул зеркало мне в руки – так легко и безропотно. Коул доверял мне, и я, не желая его подвести, спрятала зеркальце туда же, куда и Книгу, плотно скрепив их вместе соединяющим заклятием, чтобы не потерять и любовно беречь.
Возвратившись в коттедж, мы насобирали переспелых яблок: одну часть загрузили в багажник джипа, а вторую пустили на ароматный пунш и пироги. Коул признал, что моя выпечка куда лучше его замороженной, и выходные подошли к концу незаметно и стали лучшими за последние пять лет.
Выехав спозаранку, чтобы добраться к началу рабочего дня в офис, мы уже в шесть утра мчались по пути в Бёрлингтон. Я лежала на заднем сиденье, «досыпая» то, чего лишил меня Коул из-за своего нежелания выезжать домой в воскресную ночь.
Обнимая цветочный горшок с землей, пахнущей летом и грозой, я вдруг почувствовала, как машина остановилась. Оковы дремоты были слишком крепкими, чтобы я проснулась. Однако Коул и не собирался меня будить: вместо этого послышалось шуршание, а в следующую секунду меня обняло ватное облако – теплое и мягкое мужское пальто, почти такое же, какое Коул подарил мне в Новом Орлеане. Только это пальто пахло им и запах был свеж. Коул укрыл меня, и я почувствовала, как он улыбнулся, прежде чем снова тронуться в сторону города.
Не открывая глаз, я улыбнулась тоже и плотнее обхватила глиняный горшок. Там, пробиваясь сквозь утрамбованный грунт, пророс зеленый стебель яблоневого дерева.
Таким и был истинный покой.
IX. Versipellis
Трость с трудом выдерживала ее поступь. С каждым днем она все больше переносила на нее свой вес, все больше опиралась, не в силах ступать самостоятельно. Иссушенные болезнью пальцы, поредевшие волосы и потухшие глаза. Но живой в ней осталась чуткая материнская улыбка.
– Что бы я без тебя делала, – сказала она Рэйчел, придерживающей ее фарфоровую чашку, пока она медленно отхлебывала из нее горячий чай.
– Пила бы безвкусный «Lipton» вместо наваристого сбитня из клюквы? – ухмыльнулась Рэйчел, убирая с лица Виктории волосы. Ее глаза были красными от бессонных ночей.
Виктория обняла свою атташе, вернув кружку на блюдце, и обернулась, будто только сейчас заметила мое присутствие.
– Спасибо, Рашель. Не оставишь нас одних на пару минут? – попросила она, и Рэйчел, усмирив свой инстинкт опекать, кивнула, скрываясь в спальне. Проходя мимо, она ободряюще погладила меня по спине.
– Я горжусь тобой, – произнесла мама, когда обе мы замерли на краю балкона, любуясь садом и шелковыми волнами озера, простирающегося за ним.
– Мам, не нужно…
– Быть самой юной Верховной будет непросто, – продолжила она, не слушая. – Многие поставят твой авторитет под сомнение – и внутри ковена, и за его пределами, – но ты справишься. За моей спиной стоят десятки женщин нашего рода – Верховные, что были до меня. А скоро они будут стоять и за твоей спиной. Я пополню их ряды. Оборачиваясь, вспоминай, что ты никогда не останешься одинока. Дочери твоих дочерей не должны забывать об этом тоже. Обязательно расскажи им, как сейчас я рассказываю тебе, ладно?
Виктория подошла ближе и прижалась ко мне. Я могла слышать, как удушливо хрипит мокротой ее дыхание, распирая пораженные метастазами легкие. Из последних сил она улыбнулась и привычным жестом пригладила мои волосы, забранные в длинную косу, от которой с каждым годом все сильнее ныл затылок.
– Почти двести лет назад я связалась с Верховным ведьмаком из другого ковена, – вдруг заговорила она меланхолично. – И забеременела. Он не желал объединения наших родов, но страстно мечтал о наследнике. Узрев какое-то дурацкое знамение в тот день, ведьмак выкрал мое дитя, едва оно появилось на свет и разразилось плачем. Только ведьмак ошибся: ребенок оказался вовсе не Верховным… Разочаровавшись, он избавился от этого дитя раньше, чем я успела найти их. Я даже не узнала, кто это был – мальчик или девочка.
– Боже, – выдохнула я, парализованная от ужаса. – Зачем ты говоришь мне все это?
Виктория грустно взглянула на меня и нежно потерла большим пальцем мою скулу, вмиг утратившую румянец.
– Затем, чтобы ты знала, что каждый мудрец когда-то был глупцом. И затем, чтобы сказать тебе: того ведьмака зовут Марк Сайфер и он поныне жив. Его ковен располагается в Монтане. Держись от него подальше, как и от Авроры Эдлер. Запомнила?
Я кивнула, и Виктория нахмурилась так, будто судорожно вспоминала, что еще должна успеть поведать мне перед своим уходом. Это отдавалось ноющей болью под ребрами, будто от давнего синяка. Я должна была внимать последним словам матери, чтобы облегчить ее страдания… Чтобы занять трон и стать достойной ее.
– После того случая я надолго отказалась от идеи вступать в брак, а потому так поздно завела детей. Все изменилось благодаря встрече с твоим отцом, – продолжила Виктория, неотрывно смотря на закат. – У меня ушла сотня лет на то, чтобы укрепить ковен и окрепнуть самой, оправиться, а теперь… Мне жаль. Возможно, роди я вас раньше, мы бы провели больше времени вместе.
Я пересилила себя и взяла ее за руку, отчего Виктория посмотрела на меня с благодарностью.
– Я стольким еще не поделилась с тобой, – прошептала она, и губы ее дрожали, как и серая радужка зрачков, блестящая от слез. – Стольким вещам тебя не научила. Столько любви недодала… Я…
Мама пошатнулась, отстраняясь от меня и от края балкона, чтобы опереться на скрюченную рукоять своей трости.
– Рэйчел! – воскликнула я, и от паники у меня пересохло во рту, когда мама вдруг низко наклонилась.
Трость надломилась, не выдержав. Не выдержала и я: упала на пол, содрогаясь в рыданиях.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
