Саманта удалилась за ширму и вытерла тело. Слоан перебросил туда ее одежду. Она показалась ей чужой – так же, как казалась чужой вчера вечером ее собственная кожа. Она должна бы испытывать смущение, а вместо этого была готова ко всему, что сулил новый день.
Слоан широко улыбнулся, когда она вышла из-за ширмы. Ее рука потянулась к волосам, но он перехватил руку и сам пригладил ее густые локоны.
– Если все рыжеволосые женщины такие же страстные, я, пожалуй, отныне ограничусь только рыжими.
Ей захотелось ударить Слоана, но она лишь оттолкнула его и направилась к двери.
– Осторожней, Толботт. Я готова к ленчу. Он схватил ее за бант сзади.
– Я не против, если ты хочешь остаться для меня единственной рыжей, но будет трудновато скрыть это от поселка.
– Как же, размечтался! Мы же заключали сделку, вот ночью ее и завершим.
Он ласково коснулся ее шеи, пока она открывала дверь.
– Это будет не так легко сделать, – пробормотал он со смешком, и они вышли в коридор.
Саманта проигнорировала его замечание – именно что легко! Всю свою жизнь она жила без Слоана Толботта, проживет и дальше. Она просто полюбопытствовала, и только. Что ж, любопытство было удовлетворено, и все кончилось. Она могла бы отправиться обратно в горы хоть сейчас, если бы не задолжала ему еще ночь.
Они делили ленч с человеком, которого Слоан звал Хок. Саманта подумала, что облик этого следопыта и впрямь соответствует его имени.[2]Его крючковатый нос и высокие скулы говорили об индейском происхождении, похоже, в его жилах текла и испанская кровь. Он загорел до черноты, но смуглым был от природы.
Его темные, почти черные глаза настороженно горели. Хок явно предпочел бы говорить только со Слоаном, но Саманта не привыкла быть чем-то вроде пустого места. Когда она задала ему какой-то вопрос и он ответил только Слоану, она постучала ложечкой по стакану. Он удивленно поднял на нее глаза.
– Вы не сможете найти моего отца, если не допускаете, что у него есть дочь. Слепой здесь бесполезен.
Ни один мускул не дрогнул на лице Хока.
– Слепой человек иногда видит то, чего не видит зрячий, но я не слеп. Если вы похожи на отца, я найду его в любой толпе.
– Она чертовски похожа на отца, но тебе лучше заняться им, а не ей. Сейчас сходим на конюшни, и ты посмотришь жеребца. У ее отца такой же, очень заметный. – Слоан отодвинул стул и встал, подавая руку Саманте.
– Сначала я отведу тебя обратно в номер.
– Я пойду туда, куда захочу, а хочу я – на конюшни. – Саманта, придержав обруч кринолина, встала из-за стола. Хок был уже на ногах и наблюдал за ней, гадая, мышь она или кошка.
Очевидно, решив, что ссориться на публике неприлично, Слоан молча взял ее под руку и вывел на улицу.
В конюшнях Саманта сразу же прошла прямо к стойлу Красавчика. Конь не позволил потрепать себя по холке, а требовательно подтолкнул ее руку. Девушка совсем размечталась.
– Надо было принести ему яблоко!
Слоан нахмурился, увидев, что она приблизилась к горячему жеребцу. Такие лошади запросто откусят палец или ухо! Он схватил ее за руку и отвел на безопасное расстояние.
Хок, стоя у выхода, с любопытством смотрел на сокровище Саманты. Видя, как свободно она обращается с великолепным животным, он заинтересовался и, вытащив из кармана кусок сахара, протянул его жеребцу.
Красавчик тихо заржал и с готовностью принял угощение.
– Я никогда не видел ничего подобного! – с восторгом сказал Хок, поглаживая грациозную шею коня. – Ваш отец таких разводил?
Саманта пожала плечами.
– Давным-давно. Перед войной, когда он стал больше интересоваться военным снабжением, я сама занялась этим. Жеребец отца – родной брат этого.
Хок еще раз погладил коня, испытующе взглянув на Саманту и Слоана. Слоан властно придерживал Саманту сзади, загораживая собой от опасной близости к животному. Хок едва сдержал улыбку, но, в конце концов, их отношения – не его дело. Он одобрительно похлопал коня по шее.
– Животное – это такой же ключ к поискам, как и портрет, что вы мне дали. Я бы выследил вашего отца куда быстрее, если бы жеребец был со мной.
Саманта вздрогнула, как от выстрела, и с несчастным видом посмотрела на Хока, потом на Слоана. Толботт развел руками.
– Леди ценит своего коня и не хочет его лишаться.
– С ним ничего не случится! – Хок взглянул на Саманту. – Я оставлю в залог своего. Он так же хорош в горах, как этот – на равнине. Я буду обращаться с ним как со своим братом и верну его, как только сделаю дело.
Она не хотела уступать Красавчика. Во имя отца она поступилась девственностью, правда, сделала так потому, что хотела, – значит, никакой жертвы. Красавчиком пришлось бы пожертвовать.
Скрепя сердце она углубилась в торг.
– Я бы хотела взглянуть сначала на вашу лошадь, чтобы убедиться, что с Красавчиком будут обращаться достойно.
Слоан неодобрительно покачал головой, но Хок согласился. Не его учить, как обращаться с лошадьми!
День уже таял. Саманта в конце концов согласилась на обмен. Лошадь Хока была хороших кровей, крепкая и ухоженная. Сделка стоила того, если бы в результате нашелся отец.
За несколько последних месяцев она торговалась и уступала за вознаграждение многое из того, что знала прежде и ценила. Она была совсем не той Самантой, которая когда-то уехала из Теннесси. И ко многому оказался причастным человек, который шел сейчас рядом.
Она посмотрела на Толботта. Он тоже был необычно молчалив. Вряд ли он понимал, как сильно ей хочется найти отца. Возможно, он вообще не знал, что значит беззаветно любить. А может, он должен благодарить судьбу, что не знал этого?
Слоан Толботт, такой красивый и умный. Странно, если он до сих пор не знал любви, но может, так оно и было? С ним явно нелегко каждому, кого он приблизил к себе. Она легонько погладила рукав его тонкого шерстяного пальто. Он удивленно посмотрел на нее.
– Спасибо за помощь, – сказала девушка мягко. И хорошо, что сказала: так стараться, получив от нее такую малость?! Она могла бы и так согласиться, не торгуясь, но не стала об этом говорить.
– Не стоит благодарности. Я получил, что хотел. И надеюсь только, что твой чертов отец стоит того, чем ты поступилась! – грубо буркнул он, даже не взглянув на девушку.
Большего она и не ожидала. Слоан Толботт, видимо, просто не знал, как выразить искренние чувства.
Мужчина толкнул двери отеля, пропуская ее вперед. Поправляя кринолин и платье, она вдруг почувствовала, что Слоан на миг окаменел, сжав ее руку до боли. Она почувствовала какую-то вспышку ярости, еще не видя его лица, и, перехватив его взгляд, едва не вскрикнула от испуга.
