Моя булава с силой ударила в парапет моста, ведущего к воротам в город. Реки подо мной на этот раз не было, был лишь окружающий стены ров, довольно глубокий, надо сказать, так что звука падения отколовшейся каменной крошки пришлось ждать некоторое время. Окружающие люди, секунду назад радостно болтающие о чем-то своем, безмерно довольные тем, что им удалось покинуть каменный лес и скоро их ждал отдых и покой, мгновенно затихли и покосились на меня с крайним неодобрением. Однако пока что страха в их глазах видно не было: мало ли, просто какой-то идиот буянит. Что же, это стоило исправить.
БАБАХ! – Камень моста, бесспорно, был зачарован на прочность и долговечность, но это его не спасло. Самый большой отколовшийся кусок весил, наверное, около тонны, а вместе с ним вниз отправилось и множество более мелких обломков, сократив ширину моста в месте удара почти вдвое. Вся конструкция при этом ощутимо задрожала, грозя рухнуть вниз уже целиком, вместе со всеми, кто на ней был.
Я как-то даже не задумывался, насколько это все-таки приятно, создавать панику. Обычно я не рисковал таким заниматься, по вполне очевидным причинам, но теперь, если предоставится шанс…
Гневные взгляды и окрики сменились воплями недоумения и страха, народ брызнул от меня в обе стороны, словно я распространял вокруг себя ядовитые миазмы, началась давка, кто-то упал и по нему начали топтаться… красота! И это при том, что каждый в этой очереди на вход был авантюристом, воином, привыкшим к сражениям с нежитью и преодолению самых разных трудностей. Понятно, что по одному моему удару видно: им со мной не справиться, тут не было никого даже близкого к стадии Воина, но все равно видеть такую беготню было забавно. Несмотря на амулеты возврата, а может и благодаря им, люди не перестали бояться смерти.
И стоящих у ворот солдат с белыми, словно мел, лицами, это тоже касалось. Одно дело – поддерживать порядок среди и так более-менее законопослушных приключенцев, и совсем другое – выступать против заведомо непобедимого противника.
-Немедленно сложить оружие и опуститься на колени! – голос капитана стражников ощутимо дрожал.
-Даже не подумаю!
БА-БА-БАХ!
Еще тремя ударами доломал вторую сторону, в последний момент перепрыгнув на еще целую часть и проводив взглядом улетающую в ров середину моста. Теперь между двумя половинками появился зазор в несколько метров. Кайф… какой же кайф! Я раньше думал, что после приступа Гордыни растерял тягу к подобному, а оказывается, нужно было только начать. Чувствовать на себе множество взглядов было истинным наслаждением, и не важно, восторженными они были или испуганными.
-На… назови себя! – Дрожь усилилась, он даже стал запинаться, но это все равно можно было считать достижением.
-С какой стати?
-Ты из Мелодии?
-Первый раз слышу.
-Каковы твои намерения? – О, отлично, именно этого вопроса я и ждал. Теперь нужно воспользоваться результатами Изменения гортани и для пущего эффекта окутать себя туманом Усиления. Мой голос разнесся под сводами огромной пещеры, заключавшей в себе город Черной Зари, подобно грому.
-РАЗГРОМИТЬ ТУТ ВСЕ!
.
Чем ниже был этаж, тем меньше было городов, но тем больше они были сами по себе и больше людей собирали в своих стенах. И, в отличие от города Красного Древа, город Черной Зари имел не один, а сразу три входа, к которым стекалось множество тоннелей с десятого уровня.
План Илланиона был прост, однако проверен временем, а потому вероятность его успеха была довольно высока. Да и ничего иного все равно придумать не получалось. Пока Ганлин отвлекал внимание стражи на одних воротах, он вместе со своими людьми атаковал другие. Раньше такой маневр был бы невозможен, ведь всех Воинов Мелодии в городе также знали в лицо, разведка Черной Зари не просто так ела свой хлеб, а отправлять простого Солдата было глупо, это была слишком незначительная приманка. Но с появлением чужака, вроде как не имеющего к Мелодии никакого отношения, задумка обретала смысл.
Ганлина не знал никто в городе и его буйство было бы сложно соотнести с готовящейся атакой. Подозрения безусловно возникнут, но точно недостаточные, чтобы закрывать город и объявлять военное положение. А значит в тот момент, когда появится Илланион со своими людьми, немалая часть защитников города будет оттянута от выбранных им ворот, что даст столь драгоценное время.
И гул взрыва, раздавшийся со стороны определенного Ганлину моста, стал лишь признаком того, что начало операции положено, но никак не сигналом к атаке. Нужно было ждать еще.
.
Впервые в жизни я имел полный карт-бланш. Можно было творить все что угодно, разрушать, убивать, уничтожать. Чем больше шума я наделаю, тем больше вероятность, что Илланион со своими людьми успеет войти в город и, как следствие, мне за все это буйство ничего не будет.
И я, с головой погрузившись в это занятие, крушил и крошил все, до чего мог дотянуться своей булавой. Усиление пока что не применял, ведь выносливость у меня, как у нежити, была неограниченной, а вот запас энергии – вполне конечным и ее стоило оставить для боев с настоящими противниками. Но даже так пространство вокруг меня очень быстро заполнялось обломками, осколками и ошметками.
Солдаты, естественно, ничего не могли мне сделать и умерли первыми, подарив моему оружию уже немного подзабытую им красную расцветку. А дальше пошла такая потеха, что я не возьмусь подсчитать даже количество уничтоженных мной домов, не то что убитых людей. Последний раз я устраивал подобный геноцид много лет назад, когда, еще в виде самого обычного, пусть и очень сильного скелета, с кареглазой на плече крошил людей в переходе с первого на второй уровни.
И, признаюсь без доли стеснения, мне этого не хватало. Мужчины и женщины, авантюристы и простые рабочие, городская стража и гражданские, мне было абсолютно плевать, все равно они вскоре снова возродятся на алтаре. Впрочем, даже если бы и нет, мне и тогда было бы плевать. Может я был странной нежитью, но никакой жалости к жизням людей я не испытывал. Возможно, конкретные представители этого рода и стоили того, чтобы задуматься над вопросом: “Бить или не бить?” – но точно не совершенно незнакомые и неинтересные мне лица.
Взмах, и лоток с фруктами (дефицитный и дорогой в полигонах товар) взрывается дождем яблочного, грушевого и апельсинового пюре вперемешку с ошметками тела продавца. Удар, и боковая стена дома, лишившись опоры, отваливается, обрушиваясь в улицу, погребая под собой нескольких убегающих от меня горожан и открывая шикарный вид на наклонившуюся в провал широкую ванну, в которой, словно при землетрясении сидят трое скрючившихся людей, причем один из них голый и мокрый. Немножко Усиления, чтобы не замедлять ход, и летящий в грудь фаэрбол обтекает мою фигуру, превращая парочку выбежавших зачем-то на улицу у меня за спиной горожан в полыхающие факелы.
Крики, боль, хаос, страх.
Боль, крики, страх, хаос!
Страх! Хаос! Крики! Боль!
